Больше чем слова - Рокси Купер (2019)

Меня поразила официальность ответа. Так по-английски, больше похоже на электронное письмо, какое посылаешь на работу: «Пожалуйста, сообщите, сможете ли прибыть. С уважением» – такого рода письмо. Я понятия не имею, что будет дальше. Я напугана и взволнованна, охвачена тревогой, да я просто в ужасе. Джейми засел в моих мыслях, и я не могу его выгнать.

Знаю, так неправильно.

Той ночью я почти не спала. Не могла найти себе места от беспокойства. Мэтт то и дело клал на меня руку поверх покрывала. От веса мне становилось неудобно, поэтому я все время ее сталкивала и отползала к краю большой двуспальной кровати.

В последние десять месяцев я много думала о Джейми и всякий раз чувствовала себя ужасно виноватой. Не счесть, сколько раз я задавалась вопросом: «Что, черт побери, я делаю?» Почему подвергаю опасности свой брак ради девчачьего увлечения парнем, которого едва знаю? И все же я не могу… не думать о нем. Джейми заставляет меня чувствовать себя настолько живой, настолько наэлектризованной… то, как он на меня смотрит, со мной разговаривает, то, что он заставляет меня испытывать. Это как наркотик. Такое ощущение, что когда я с ним, то способна на что угодно.

Следующие недели проносятся, слившись в размытое пятно. Я веду обратный отсчет дней со смесью волнения и предвкушения. К счастью, на работе много дел, так что я все время занята. Как выяснилось, работать на папу не так плохо, как я думала. Я – теперь менеджер по маркетингу в семейной фирме, компании-разработчике программного обеспечения, которая вышла на международный рынок. Папа начал строить свой бизнес с нуля, когда ему было чуть за двадцать, и с тех пор компания все разрастается. Папа получил несколько премий от ассоциации предпринимателей, в том числе за благотворительность в регионе. В сущности, так он и познакомился с мамой – она была его секретаршей. Такое классическое клише. Я вечно прошу его рассказать «великую историю о любви», о том, как они встретились, но он отделывается общими фразами. Мужчины просто не умеют о таком говорить, верно?

Эбони в настоящее время упивается новообретенным материнством. Ну, я говорю «упивается», а на самом деле это больше похоже на очередной проект. Она буквально все свое время проводит за поисками новейшей детской моды, чтобы превратить ее в одержимость. Уж и не знаю, с чего она взяла, что мне нужно выслушивать двадцатиминутную проповедь про «направляемое младенцем отнимание от груди» (кстати, я до сих пор понятия не имею, что это такое). Она очень во всем «разборчива». Помню, когда Джуд родился, она заставляла всех мыть руки, прежде чем дать подержать ребенка. Она все еще таскает в сумочке гигиенический гель на случай, если кто-то в радиусе пяти миль пожелает его потрогать, не пройдя санитарную обработку.

Когда одним ясным субботним утром в прошлом месяце она привезла к нам моего трехмесячного племянника, то использовала его как предлог, чтобы завести разговор, которого я избегала.

– Ну… и когда вы с Мэттом думаете… – Она жестом указала на Джуда, который крепко спал в своем автокресле.

– Не в ближайшее время. Я только-только начинаю понемногу чувствовать себя нормально, – ответила я. – И мы оба в настоящий момент заняты карьерой. Не хотелось бы надолго от нее отрываться. Когда ты собираешься назад на работу?

– Хм. Ну, даже не знаю, вернусь ли. Я столько статей и отчетов прочитала о том, как дети в конечном итоге становятся умнее и здоровее, если кто-то из родителей сидит с ними дома, и подумала, может, я просто… не вернусь. Ну… не прямо сразу… – Ее голос стих.

От изумления я застыла с открытым ртом. Эбони изучала юриспруденцию в Даремском университете и всего два года назад начала работать в престижной юридической фирме.

– О! Э… ладно… а ты уверена? – спросила я несколько озадаченно.

Из нас двоих для Эбони карьера всегда была важнее.