Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей (2012)

Аш не ответил. Оглядываясь вокруг, он вдруг осознал, что этот маленький рукотворный оазис между предгорьями Гималаев и бескрайними равнинами на много лет станет для него домом. Отсюда он будет выходить со своим полком, чтобы поддерживать порядок на границе и сражаться среди вон тех гор, похожих на складки смятой ткани в лунном свете, или выезжать на танцы, охоту и скачки в любой из веселых военных городков от Дели до Пешавара, но по какой бы причине он ни покинул Мардан – по долгу службы или развлечения ради, – он всегда будет возвращаться сюда, покуда будет служить в корпусе разведчиков.

Аш с ухмылкой повернулся к Зарину, собираясь заговорить, но в этот момент из тени индийской мелии у обочины дороги выступила на лунный свет фигура и преградила путь тонге.

– Кто тут? – спросил Аш на местном наречии.

Он еще не успел договорить, когда в памяти у него всплыло воспоминание о другой лунной ночи, и он выпрыгнул из тонги, не дожидаясь ответа, и низко наклонился, чтобы дотронуться до стоп старика, стоявшего перед лошадью.

– Кода Дад! Это ты, отец.

Голос у Аша прервался, и прошлое встало перед мысленным взором, словно высвеченное яркими вспышками молний.

Старик рассмеялся и обнял его.

– Так ты не забыл меня, сынок! Это хорошо, потому что я вряд ли узнал бы тебя. Маленький мальчик превратился в высокого сильного мужчину ростом почти с меня – или просто я усох от старости? Сыновья написали мне о твоем скором приезде, и я проделал путь до Мардана, и мы с Авал-шахом ждали здесь у обочины три последние ночи, не зная, когда именно ты прибудешь.

Авал-шах вышел из тени и отдал честь; отец и Зарин могли забыть, что Аш офицер, но джамадар Авал-шах не забудет.

– Салам, сахиб, – сказал Авал-шах. – Поскольку гхари задержались, мы не знали, когда ты доберешься до Мардана. Но мой отец пожелал увидеть тебя прежде, чем ты засвидетельствуешь свое почтение полковнику-сахибу. Поэтому мы ждали тут.

– Да-да, – кивнул Кода Дад. – Завтра обстановка будет не та. Завтра ты будешь офицером-сахибом, обремененным многочисленными служебными обязанностями и лишенным возможности распоряжаться своим временем. Но сегодня, пока ты не доложил о своем прибытии начальству, ты по-прежнему остаешься Ашоком – и не уделишь ли ты полчаса старику, коли можно?

– С великим удовольствием, отец. Скажи вознице подождать, Зарин. Мы пойдем к тебе, джамадар-сахиб?

– Нет. Это было бы неразумно и неудобно. Но мы принесли с собой еду, и здесь за деревьями есть славное местечко, не видное с дороги, где мы сможем спокойно посидеть и поболтать.

Джамадар повернулся и провел остальных к месту поодаль от обочины, где земля почернела от золы старых костров и между корнями мелии мерцала красным горстка тлеющих угольков. Рядом стояли несколько накрытых крышками котелков и кальян, и Кода Дад-хан присел на корточки в тени и одобрительно хмыкнул, когда Аш последовал его примеру, ибо немногие европейцы находят удобной такую чисто восточную позу: покрой западной одежды не располагает к ней, да и вообще западные люди с детства не приучены сидеть на корточках, принимая пищу, беседуя или просто отдыхая. Но полковник Андерсон, так же как и Авал-шах и командующий корпусом разведчиков, имел свои представления о воспитании юного Аштона Пелам-Мартина и позаботился о том, чтобы мальчик не забыл привычек и обычаев, которые однажды смогут пригодиться мужчине.

– Мой сын Зарин написал своему брату из Дели, что все в порядке и что ты не стал чужаком для нас. Посему я перешел через границу, чтобы поприветствовать тебя, – промолвил Кода Дад, глубоко затягиваясь кальяном.

– А если бы он написал, что я превратился в совершенного сахиба? – спросил Аш, беря из рук Авал-шаха чапати с горкой плова на ней и с аппетитом принимаясь за еду.

– Тогда я не приехал бы, ведь говорить с тобой было бы не о чем. Но теперь я должен сказать тебе одну вещь.