Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей (2012)

Две пожилые служанки уже начинали зевать и клевать носом, поскольку час был поздний. Аш понимал, что ему пора откланяться, но хотел кое-что сделать перед уходом. Он засунул руку в карман, а через несколько мгновений наклонился вперед и сделал вид, будто подбирает что-то с ковра.

– Ваше высочество что-то обронили, – сказал Аш, протягивая Анджули якобы поднятый с пола предмет. – Это ведь ваше?

Он ожидал увидеть у нее на лице удивление или недоумение – скорее последнее, ибо по прошествии стольких лет она вряд ли помнила свой детский талисман или мальчика, которому его подарила. Но Анджули просто повернула голову, когда он обратился к ней, и, увидев у него ладони кусочек перламутра, взяла его с улыбкой и негромко поблагодарила:

– Шуки-гузари, сахиб. Да, это мое. Не знаю, как я могла…

Она задохнулась и осеклась на полуслове, поднеся руку к груди, и Аш тотчас понял, что ошибался. Джули не только помнила, но и по-прежнему носила свою половинку талисмана там, где всегда, – на шелковом шнурке на шее. И вот сейчас обнаружила, что она на месте.

Внезапно на Аша нахлынули смешанные чувства, которые он не хотел анализировать, и он поспешно повернулся к Шушиле-Баи, извинился, что засиделся так долго, и попросил позволения удалиться. Да-да, согласился Кака-джи, живо поднимаясь на ноги, им всем пора ложиться спать, час уже поздний, и, хотя молодые люди могут обходиться без сна, сам он не может.

– Мы замечательно провели вечер. Надо будет еще как-нибудь собраться, и не раз.

Анджули не промолвила ни слова. И не пошевелилась. Она сидела совершенно неподвижно, сжимая в кулаке недостающую половинку своего талисмана и глядя на Аша широко раскрытыми глазами. Но он уже пожалел о своем порыве, поддавшись которому отдал девушке кусочек перламутра, и старался не встречаться с ней взглядом, когда прощался, а шагая в темноте обратно к своей палатке, злился на себя и жалел, что не выбросил безделицу – или, по крайней мере, не оставил мирно лежать в шкатулке. Им владело тревожное ощущение, будто своим необдуманным поступком он положил начало неким событиям, исхода которых не в силах предвидеть, – так человек небрежно бросает камешек на нависающий пласт снега и тем самым вызывает лавину, способную накрыть какую-нибудь деревушку в долине внизу.

А вдруг Джули расскажет кому-нибудь о странном возвращении недостающей половинки талисмана? Он не знал, сколько человек пользуется ее доверием в настоящее время или насколько она изменилась за минувшие годы. И он понятия не имел, чьи интересы она блюдет сейчас, ибо несчастная маленькая Каири-Баи гулкотских дней, похоже, не имела ничего общего с украшенной драгоценностями принцессой Каридкота, которая с такой помпой, в столь роскошном окружении ехала на свое бракосочетание, и было очевидным, что ее обстоятельства чудесным образом изменились и теперь у нее в порядке. Сам же он нисколько не хотел, чтобы его так или иначе отождествляли с мальчиком, некогда служившим у ее брата. Пусть Джану-Баи умерла, но Биджу Рам жив-живехонек и, скорее всего, по-прежнему очень опасен. Уж он-то наверняка не забыл Ашока, и, если до него дойдет история о возвращении талисмана Джули, он может испугаться и решит расправиться с сахибом, как много лет назад они с Джану-Баи замышляли расправиться с Ашоком. Причем все по той же причине – из страха, что он может что-то знать или о чем-то догадываться. И сейчас, когда Лалджи мертв, может вызвать призраки прошлого…

Думая обо всем этом, Аш чувствовал, как у него неприятно сосет под ложечкой, и испытывал острое желание оглянуться через плечо. Он снова свалял дурака, как частенько делал в прошлом: совершил поступок под влиянием минуты, не подумав хорошенько о возможных последствиях, – а ведь он поклялся себе, что никогда впредь не повторит такой ошибки.