Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей (2012)

Да, Джули можно доверять, подумал Аш. Она сделает все возможное, чтобы оградить своего маленького сводного брата от беды. Она не станет ни паниковать, ни болтать лишнего – и не потеряет голову в критической ситуации. Джули именно тот человек, к которому следует обратиться за помощью, и они совершили ошибку, не рассказав ей правду про Джхоти сразу после первого несчастного случая, едва не закончившегося смертью мальчика. Аш собирался рассказать, но так и не сделал этого. Он не помнил почему.

Тут в голову Ашу пришла другая мысль, и он отрывисто сказал:

– Но Анджули-Баи никогда не бывает одна. Как же вы расскажете ей?

– Я? – удивленно спросил Мулрадж. – Нет, сахиб. Сделать это придется вам. Меня точно подслушают, коли я заведу такой разговор. Но во время наших вечерних конных прогулок, которые мы с недавних пор прекратили, вы имели обыкновение уезжать с раджкумари Анджули вперед, и, если мы возобновим прогулки, вы получите возможность оказаться с ней наедине, не вызывая никаких подозрений. Это единственный способ.

Вот почему Аш, невзирая на все свои благие намерения, на следующий вечер снова отправился на конную прогулку и снова ехал рядом с Джули…

На самом деле он видел Джули накануне, так как после разговора с Мулраджем спросил, можно ли ему проведать Джхоти, который еще не выздоровел полностью и по-прежнему оставался под опекой своих сестер. В палатке было полно народа: на Востоке не верят в теорию, что больному необходимы уединение, тишина и покой. Кроме принцесс и придворных дам там находились также Кака-джи и Малдео Рай.

Джхоти выглядел лучше, чем ожидал Аш, и явно быстро шел на поправку. Но слова приветствия мальчик произнес тоном, исполненным укоризны. Очевидно, он обиделся на Аша, не удосужившегося заглянуть к нему раньше, и простил его, только когда Аш малодушно свалил всю вину на Гобинда, сказав, что тот запретил ему приходить, покуда самочувствие пациента не улучшится. Он оставался там недолго и не имел возможности поговорить с Джули, после того как обменялся с ней обычными вежливыми приветствиями. Джули казалась бледной и усталой, а встретившись с ней глазами, он прочитал в ее взгляде недоумение и легкий упрек, и сердце у него мучительно сжалось.

Больше Аш не смотрел на нее. Он боялся, что если посмотрит, то не удержится и при всех погладит Джули по лицу, чтобы стереть с него тень недоуменной печали, и скажет, что любит ее и избегал встреч с ней лишь потому, что не хотел подвергать ее опасности. Быстро отвернувшись, он заговорил с Шушилой и впоследствии не мог вспомнить, кто именно завел речь о конной прогулке и приготовлениях к ней. Он помнил только, что согласился поехать. А возвращаясь в свою палатку, осознал, что соглашаться не следовало.

«Но это же ради Джхоти», – думал Аш, споря сам с собой. Джули в силах помочь им во многих отношениях, и она должна узнать о покушениях на Джхоти, а поскольку один лишь он, Аш, имеет возможность рассказать, у него нет выбора.

Но он ясно видел слабое место в своей аргументации. Не то чтобы Джули не могла помочь: она могла бы сделать – и непременно сделала бы – больше любого другого, чтобы защитить своего маленького брата, и оказала бы неоценимую помощь. Но она ограничена временем, причем очень коротким. Через несколько дней они достигнут Бхитхора, и тогда состоится бракосочетание, а как только завершится церемония, Джули уже будет не в силах чем-то помочь Джхоти, так что не имеет особого смысла рассказывать ей что-либо, ибо за оставшиеся несколько дней она мало что успеет сделать…

«Мне следовало давно рассказать ей», – подумал Аш. Но тогда он не рассказал, а сейчас делать этого не стоило. Слишком поздно… Он должен сказать, что не может поехать завтра на конную прогулку. Он не должен встречаться с Джули… от этого все станет еще хуже. Он не поедет.

Но Аш знал, что поедет, не в силах противостоять искушению еще раз увидеться и поговорить с ней. В конце концов, это последний раз. Самый последний…