Зверобой - Джеймс Фенимор Купер (1841)

– Ладно, ладно, дитя! Поговорим лучше о том, что ты понимаешь. Ты рада снова увидеть нашего старого друга Марча? Ты любишь Непоседу и должна знать, что он когда-нибудь станет твоим братом, а может быть, и ближе чем братом.

– Это невозможно, отец, – сказала девушка после продолжительного молчания. – Непоседа имел уже и отца и мать. У человека не бывает их дважды.

– Так кажется твоему слабому уму, Гетти. Когда Джуди выйдет замуж, отец ее мужа будет ее отцом и сестра мужа ее сестрой. Если она выйдет замуж за Непоседу, он станет твоим братом.

– Юдифь никогда не выйдет за Непоседу, – возразила девушка кротко, но решительно. – Юдифь не любит Непоседу.

– Этого ты не можешь знать, Гетти. Гарри Марч самый красивый, самый сильный и самый смелый парень из всех когда-либо бывавших на озере. И так как Джуди замечательная кра савица, то почему бы им не пожениться? Он очень ясно намекнул, что готов работать со мной, если я дам свое согласие.

Гетти начала ходить взад и вперед, что служило у нее признаком душевной тревоги. С минуту она ничего не отвечала. Отец, привыкший к ее странностям и не подозревавший истинной причины ее горя, спокойно продолжал курить.

– Непоседа очень, очень красив, отец! – сказала Гетти выразительно и простодушно, чего никогда не сделала бы, если бы привыкла больше считаться с мнением других людей.

– Говорю тебе, дитя, – пробормотал старый Хаттер, не вынимая трубки изо рта, – он самый смазливый юнец в этой части страны, а Джуди самая красивая молодая женщина, которую я видел с тех пор, как ее бедная мать прожила свои лучшие дни.

– Очень дурно быть безобразной, отец?

– Бывают грехи и похуже, но ты совсем не безобразна, хотя не так красива, как Джуди.

– Юдифь счастливее от того, что она так красива?

– Может быть, да, дитя, а может быть, и нет. Но поговорим о другом, так как ты с трудом в этом разбираешься, бедная Гетти. Как тебе нравится наш новый знакомый, Зверобой?

– Он некрасив, отец. Непоседа гораздо красивее Зверобоя.

– Это правда. Но говорят, что он знаменитый охотник. Слава о нем достигла моих ушей прежде, чем я его увидел, и надеюсь, он окажется таким же отважным воином. Однако не все мужчины похожи друг на друга, дитя, и я знаю по опыту – нужно немало времени, чтобы сердце у человека закалилось для жизни в пустыне.

– А у тебя оно закалилось, отец, и у Непоседы тоже?

– Ты иногда задаешь трудные вопросы, Гетти. У тебя сердце доброе, и оно создано скорее для жизни в поселениях, чем в лесу, тогда как твой разум больше годится для леса, чем для посе лений.

– Почему Юдифь гораздо умнее меня, отец?

– Помоги тебе небо, дитя, – на такой вопрос я не могу ответить. Сам бог наделяет нас и рассудком и внешностью. Он дает эти дары тому, кому считает нужным. А ты хотела бы быть умнее?

– О нет! Даже мой маленький разум смущает меня. Чем упорнее я думаю, тем несчастнее чувствую себя. От мыслей нет мне никакой пользы, но я хотела бы быть такой же красивой, как Юдифь.

– Зачем, бедное дитя? Красота твоей сестры может вовлечь ее в беду, как когда-то вовлекла ее мать. Красота только возбуждает зависть.

– Ведь мать была и добра и красива, – возразила девушка, и из глаз ее потекли слезы, что случалось всегда, когда она вспоминала о покойнице.

Старый Хаттер при этом упоминании о своей жене хотя и не особенно взволновался, но все же нахмурился и умолк в раздумье. Он продолжал курить, видимо, не желая отвечать, пока его простодушная дочь не повторила своих слов, предполагая, что отец с ней не согласен. Тогда он выколотил пепел из трубки и, с грубой лаской положив руку на голову дочери, произнес в ответ: