Империя тишины - Кристофер Руоккио (2018)

Факционарий гильдии выпучила на меня глубоко посаженные глаза, и на ее преждевременно увядшем лице появилось такое выражение, будто я только что дал ей пощечину.

Стоя по другую сторону заваленного бумагами стола, я повторил свое предложение, стараясь не думать о Кире и двух охранниках, оставшихся за дверью, словно бы сама мысль могла привлечь их внимание к моим делам:

– Я хочу внести пожертвование. Со своего личного счета.

Простецкое лицо Лены Бейлем удивленно и подозрительно вытянулось.

– Почему?

Не решаясь встретиться с ней взглядом, я взирал на трехмерную голограмму на стене за ее спиной, изображающую панораму долины Красного Зубца с высоты птичьего полета. Желтые значки радиоактивности отмечали расположение рудников, местность вокруг была заштрихована с разной интенсивностью, в зависимости от уровня опасности. Я бывал там много раз. Несмотря на все усилия биологов, только самые неприхотливые растения пускали корни на холмах над рекой. Ученые сошлись на том, что мощные тектонические толчки в далеком прошлом погрузили здешние запасы урана глубоко в недра, а потом руда снова появилась на поверхности, благодаря мелким катаклизмам, происходившим при терраформировании.

Наконец я спросил:

– Вы слышали, что я покидаю Делос?

Потрясенная Бейлем подалась вперед, опираясь локтями о край своего дешевого стола:

– Значит, это правда? Что-то такое передавали в дневных новостях, но я подумала…

– Да, правда, – кивнул я. – Улетаю на «Дальноходе» тридцать третьего боэдромиона. Но после всего, что случилось за последние несколько недель, я…

В этот момент я все-таки сумел снова посмотреть ей в лицо, прекрасно сознавая, что отец ни за что бы так не сделал.

– …У меня осталось неприятное чувство от того, как закончился наш разговор. Я так понял, что консорциум удовлетворил ваши просьбы, когда его представители побывали здесь?

Бейлем недовольно фыркнула:

– Один обогатительный краулер и две буровые установки. Это возместит какую-то часть наших потерь, но мы по-прежнему посылаем людей в шахту с ручным инструментом.

Она отвлеклась или, наоборот, попыталась сосредоточиться, выискивая какие-то документы в ворохе бумаг на столе.

– Я должна спросить, лорд Марло. Откуда вдруг у вас такой интерес к нашей работе?

– Просто хочу исправить свою ошибку, – развел я руками с видом полной невинности.

Выждав пару секунд, я добавил, словно эта мысль только что пришла мне в голову:

– Там, куда я отправляюсь, деньги мне не понадобятся. Отец посылает меня в Капеллу.

И прежде чем она успела вдуматься в подтекст моих слов, я двинулся дальше:

– Поэтому я и решил сделать пожертвование. Сто двадцать тысяч марок.

Глаза факционария сделались большими, как обеденные тарелки.

– Вы это серьезно?

Если бы у нее отпала челюсть, как у бедного Йорика, и грохнулась об стол, я бы не очень удивился. Превосходно – именно та реакция, какую я ожидал.

– На эти деньги вы сможете обеспечить десяток рабочих бригад аварийными костюмами. Новыми. С электронной защитой и всем прочим.

Я поддернул рукав своего фрака и проверил время по терминалу. Лена Бейлем достала из ящика стола пачку безникотиновых сигарет. Подождала секунду, как бы спрашивая у меня разрешения, затем прикурила. Кончик сигареты засветился вишневым огоньком, и женщина выдохнула струю дыма прямо в пространство между нами.

– Сможем, но вы так и не ответили на мой вопрос.

– Что за вопрос, факционарий?

– Почему вы это делаете?

– Почему? Я же вам объяснил, – сказал я с притворным раздражением, приближающимся к подлинному. – Не хочу, чтобы смерть этих людей была на моей совести. Если отец не желает платить за новую экипировку, я сделаю это сам.

Я склонил голову к столу, словно указывая на некую юридическую тонкость, и добавил: