Без семьи [др. перевод] - Мало Гектор (2012)

Как будет изумлена матушка! Как она будет довольна! Ведь вместо надоевшей картошки у нас будет новое вкусное блюдо, и матушка не будет так грустить о продаже бедной Рыжухи. А кто изобрёл это новое блюдо? Я, Реми. Значит, и я могу принести какую-то пользу.

Понятно, что я с большим вниманием следил за ростом моих земляных груш. Ежедневно я приходил взглянуть на тот уголок, где они были посажены. От нетерпения мне казалось, что они никогда не вырастут.

Я стоял на коленях, уткнувшись носом в землю, когда услыхал, что кто-то нетерпеливо окликнул меня. Это был Барберен. Что ему нужно? Я поспешно вернулся в дом. Каково же было моё изумление, когда я увидел перед собой синьора Виталиса и его собак!

Я мгновенно понял всё. Виталис пришёл за мной, и для того чтобы матушка Барберен не могла за меня заступиться, Барберен услал её с утра в деревню.

Чувствуя, что мне нечего ждать сочувствия от Барберена, я подбежал к Виталису.

– Умоляю вас, не уводите меня! – закричал я и зарыдал.

– Слушай, малыш, – сказал он ласково, – тебе не будет плохо со мной. Я не бью и не обижаю детей, а мои воспитанники, с которыми тебе придётся жить, чрезвычайно милы и забавны. О чём тебе жалеть?

– Матушка, матушка!

– Во всяком случае, здесь ты не останешься, – заявил Барберен, грубо хватая меня за ухо. – Выбирай сам: этот человек или приют.

– Нет, я хочу только матушку!

– В конце концов, ты мне надоел! – закричал Барберен в сильнейшем гневе. – Если тебя нужно гнать отсюда палкой, то я так и сделаю.

– Мальчику тяжело расставаться с матерью, за что же его бить? У него есть сердце – и это хорошо.

– Если вы начнёте его жалеть, он заревёт ещё пуще.

– Теперь перейдём к делу.

Сказав это, Виталис выложил на стол несколько серебряных монет, которые Барберен мгновенно сунул в карман.

– Где его вещи? – спросил Виталис.

– Вот они, – ответил Барберен, показывая на голубой бумажный платок, завязанный узлом.

Виталис развязал его и посмотрел, что там находится. В узле оказались две рубашки и холщовые штаны.

– Это не то, о чём мы с вами условились. Вы должны были отдать его вещи, а я вижу здесь только лохмотья.

– Других у него нет.

– Если бы я спросил у ребёнка, он ответил бы мне, что это не так. Но я не хочу спорить. У меня нет времени, пора отправляться в путь. Пойдём, малыш. Как тебя зовут?

– Реми.

– Идём, Реми. Возьми узелок и ступай впереди Капи. Шагом марш!

Я умоляюще посмотрел на него, потом на Барберена. Оба они отвернулись, а Виталис взял меня за руку. Надо было уходить. Когда я переступил через порог нашего бедного домика, мне показалось, что я оставил в нем частицу самого себя.

Я быстро огляделся вокруг, но мои глаза, затуманенные слезами, не увидели никого, к кому бы я мог обратиться за помощью, – ни на дороге, ни в поле не было ни одного человека.

Я начал звать:

– Мама! Матушка!

Мне никто не ответил, и я горько разрыдался.

Пришлось следовать за Виталисом, который не выпускал моей руки.

– Счастливого пути! – крикнул Барберен и вернулся в дом.

Всё было кончено.

– Ну, Реми, пойдём же! – ласково потянул меня за собой синьор Виталис.

Дорога, по которой мы шли, поднималась зигзагами в гору, и на каждом повороте я мог видеть домик матушки Барберен, который постепенно становился всё меньше и меньше. Я часто бегал по этой дороге и знал, что, когда мы дойдём до верхнего поворота, я увижу домик в последний раз, а затем, как только мы пройдём несколько шагов по ровному месту, его уже больше не будет видно.

Мы поднимались довольно долго и наконец добрались до вершины горы. Виталис по-прежнему не выпускал моей руки.

– Позвольте мне немного отдохнуть, – попросил я.

– С удовольствием, мой мальчик.