Без семьи [др. перевод] - Мало Гектор (2012)

Собаки быстро бежали вперёд, но время от времени они поднимали головы и жалобно смотрели на меня. Я понимал, что они голодны. Душка, сидевший у меня на мешке, то и дело хватал меня за ухо, заставляя обернуться к нему; тогда он начинал выразительно тереть свой живот. Я и сам был страшно голоден. Но на имевшиеся у нас деньги мы могли поесть только один раз, и я считал, что благоразумнее сделать это попозже.

Мы шли уже около двух часов, а я всё ещё боялся остановиться. Собаки бросали на меня всё более умоляющие взгляды, а Душка всё чаще дёргал меня за ухо и всё сильнее тёр живот.

Наконец я решил, что мы достаточно далеко отошли от Тулузы и можем теперь не бояться полицейского.

Войдя в первую попавшуюся булочную, я попросил отвесить полтора фунта хлеба.

– Вот хороший хлеб, здесь ровно два фунта, – сказала булочница. – Для вашего зверинца это немного. Их надо накормить, бедных зверюшек!

Конечно, для нас это было немного, но если бы я купил два фунта, то от моих денег ничего не осталось бы на завтра. Быстро сделав в уме подсчёт, я сказал булочнице, что мне вполне достаточно полутора фунтов хлеба и я прошу её не отрезать мне больше.

– Хорошо, хорошо, – ответила она.

От чудесного шестифунтового хлеба, который мы прекрасно съели бы целиком, она отрезала требуемое мной количество и положила его на весы, слегка подтолкнув их.

– Здесь на два сантима больше, – заметила она и бросила в ящик мои деньги.

Я нередко встречал людей, которые не брали сдачу мелкими деньгами, говоря, что они им не нужны. Но для меня эти два сантима имели огромное значение, и я ни за что бы от них не отказался.

Однако я не посмел потребовать их обратно и молча вышел из булочной. Собаки, увидя хлеб, радостно запрыгали, а Душка повизгивал и дёргал меня за волосы. Мы не пошли далеко.

У первого попавшегося по дороге дерева я прислонил арфу к стволу и растянулся на траве. Собаки уселись передо мной: Капи – посередине, Дольче – с одной стороны, Зербино – с другой. Только Душка, менее утомлённый, чем все, стоял, готовясь стянуть тот кусок, который ему понравится.

Разделить краюху хлеба было делом нелёгким. Я разрезал её на пять по возможности равных частей и раздавал их маленькими ломтиками. Каждый по очереди получал свой кусок. Душка, которому требовалось меньше, чем нам, быстро насытился. Тогда я спрятал три куска из его доли в мешок, решив отдать их позже собакам.

После небольшого отдыха я дал сигнал к отправлению. Теперь нам во что бы то ни стало нужно было заработать на еду для следующего дня.

Приблизительно через час мы пришли в деревушку, которая казалась вполне подходящей для выполнения моих планов.

Я одел своих артистов для представления, и мы в полном порядке вошли в деревню. К несчастью, с нами не было Виталиса с флейтой. Обычно его представительная фигура привлекала к себе все взгляды. Я был мал, худ, и на моём лице отражались беспокойство и неуверенность.

Во время нашего шествия я смотрел по сторонам, желая видеть, какое впечатление мы производим. Увы, люди смотрели на нас, но за нами никто не последовал.

Придя на небольшую площадь, посреди которой находился фонтан, осенённый тенью платанов, я взял арфу и заиграл вальс. Музыка была весёлая, пальцы мои легко бегали по струнам, но на сердце было тяжело и нерадостно.

Я приказал Зербино и Дольче протанцевать вальс. Они послушно принялись кружиться в такт.

Несколько женщин вязали и разговаривали между собой, сидя у порогов своих жилищ, но никто из них не двинулся, чтобы подойти к нам. Я продолжал играть, Зербино и Дольче продолжали танцевать.

Вдруг один маленький ребёнок, такой крошечный, что он едва мог ходить, отошёл от своего дома и направился к нам. Я стал играть тише, чтобы не напугать, а, наоборот, привлечь его.