Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика - Рэйвин Коннелл (2015)

Как и в большинстве структуралистских теорий, на которые опирается Митчелл, ее аргументация мало связана с историческими аспектами обсуждаемых проблем. Встраивание Митчелл понимает как размещение людей на тех позициях, которые уже предуготовлены им в структуре с заранее предопределенными характеристиками. Это весьма распространенная черта феминистской аргументации, базирующейся на лаканианской версии психоанализа, которую мы находим, например, у Люс Иригарэй. В работах Иригарэй, несмотря на всю их психологическую тонкость, присутствует типичный категориальный подход к анализу гендера. Отчасти это обусловлено структуралистским стилем, отчасти – тем, что они посвящены не разделению труда, а символическому аспекту социальных процессов. Патриархат, или закон отца, в сочинениях, принадлежащих к этому направлению, в меньшей степени подается как структура социальных отношений, чем как структура представления о мире, существующая в воображении человека.

История играет гораздо большую роль в самой сложной и оригинальной работе по феминистскому психоанализу – в книге Дороти Диннерстайн «Русалка и минотавр». В определенной степени это происходит вопреки ее собственной теории, поскольку она считает половое разделение труда эволюционной константой человеческого общества вплоть до настоящего времени. Книга Диннерстайн посвящена работе женщин как матерей, «женской монополии на заботу о детях в раннем возрасте», которую она считает основной детерминантой моделей эмоциональной жизни взрослых людей, поддерживающих патриархат. В своих объяснениях этой концепции она очень часто апеллирует к стандартному нормативному случаю.

Однако Диннерстайн отходит от этой формулы в целом ряде блестящих очерков эмоционального взаимодействия между людьми. В этих очерках она схватывает, как ни один другой социальный аналитик и лишь очень немногие писатели (например, Надин Гордимер, Патрик Уайт), амбивалентные отношения между мужчинами и женщинами и то, как впечатления детства замыкают взаимодействующих людей в стандартных моделях, которые они никогда не выбрали бы, если бы действовали рационально и осознанно. Диннерстайн нащупывает следы до-эдипова эмоциального отношения к матери в своих объяснениях сексуальности взрослых женщин, ненависти мужчин к женщинам, примирения женщин с исключением из сферы принятия решений в публичной сфере и, наконец, экологического кризиса современной цивилизации. В отличие от структуралистских трактовок психоанализа, подход Диннерстайн приводит к концепции исторической динамики и исторической оценки настоящего момента. Интереснейший фрагмент книги – ее последняя часть, где автор предлагает психодинамическое объяснение возникновения новых левых и нового феминизма в Соединенных Штатах.

Принципиальное отличие концепции Диннерстайн от структурализма – в том, что она делает акцент на рутинной практике: практике воспитания детей, с одной стороны, и практиках взаимодействия взрослых людей, с другой. Это позволяет ей рассматривать модели эмоциональных отношений как структурно укорененные, а не как структурно фиксированные, и центральную роль приписать эмоциональному противоречию, которое во фрейдистской традиции называется амбивалентностью. Этот подход позволяет ей увидеть развитие практики и ее историческую кумулятивность. Хабермас в одном из своих оптимистических высказываний рассуждает о способности формировать новые структуры как об «эволюционном процессе обучения» обществ. У Диннерстайн кумулятивность связана скорее с проблемами, имеющими всеобщий характер:

…превалирующая тенденция симбиоза между женщинами и мужчинами несет в себе какую-то обреченность… Этот симбиоз поддерживает постоянно возрастающую напряженность в обществе; он замыкает нас как вид в самоубийственной клетке существующей позиции относительно реалий, от которых зависит наше коллективное выживание.