Воронята - Стивотер Мэгги (2012)

Ей пришлось прикусить губу, чтобы спрятать внутри глупую улыбку. Все, чего ей хотелось, это обнять цветы и танцевать, но и то, и другое казалось бессмысленным.

— Кто он? — поинтересовалась Кайла.

— Я скрытная. Забери свои сумки назад.

Блу протянула руку, чтобы коричневая и холщовая сумки Кайлы соскользнули в протянутые той руки.

Кайла покачала головой, но не выглядела при этом недовольной. Глубоко внутри, как подозревала Блу, она была романтиком.

— Кайла? — спросила Блу. — Ты считаешь, что я должна сказать парням, где пролегает дорога мертвых?

Кайла уставилась долгим взглядом на Блу, точно так, как это делала Нив. Затем спросила:

— Что заставляет тебя думать, что я могу ответить на этот вопрос?

— То, что ты взрослая, — ответила Блу. — И ты многое уже должна была постигнуть на пути к старости.

— Как по мне, — сказала Кайла, — так у тебя уже есть своё мнение.

Блу опустила глаза к земле. Это была правда, она не спала по ночам за журналом Гэнси и за предположениями, что есть в мире нечто большее. Верно и то, что ее одолевала мысль, что, может быть, только может быть, существует спящий король, и она была бы способна положить свою руку на ее спящую щеку и почувствовать вековой пульс под его кожей.

Но еще важнее было ее лицо на карте с чашами, парень с забрызганными дождем плечами в церковном дворе и голос, сказавший:

«Гэнси».

Вот и все.

Как только она увидела, как он вытянул смерть, поняла, что он был настоящим, и выяснила, что она должна иметь отношение к части всего этого, не осталось никакого шанса, что она будет стоять в стороне и позволит этому случиться.

— Не рассказывай маме, — попросила Блу.

Уклончиво хмыкнув, Кайла дернула дверь, оставляя Блу с ее цветами на ступени. Цветы ничего не весили, но для Блу они означали, что грядут перемены.

«Сегодня»,

подумала Блу,

«день, когда я перестану слушать, что ждет меня в будущем и начну жить настоящим».

— Блу, если ты узнаешь его… — начала Кайла. Она стояла наполовину в доме, наполовину на улице. — Тебе лучше защищать свое сердце. Не забывай, что он собирается умереть.

20

В тот же самый момент, когда его цветы были доставлены на Фокс Вей 300, Адам прибыл на Фабрику Монмут на своем жалком велосипеде. Ронан и Ноа уже были снаружи в заросших травой строительных лесах ради кое-какой злобной цели.

Он дважды пытался договориться со ржавой подножкой, чтобы она удержала его велик, прежде чем сдаться и уложить его на бок. Между спицами колес пролезли сорняки. Он спросил:

— Как думаешь, когда Гэнси здесь появиться?

Ронан не сразу ему ответил. Он лежал так далеко от БМВ, насколько мог, измеряя желтой рулеткой ширину шин.

— Десять дюймов, Ноа.

Ноа, стоявший рядом с кучей фанеры и внедорожником, спросил:

— И это всё? Не похоже, что так уж много.

— Я что буду тебе врать? Десять. Дюймов.

Ронан оттащил себя от машины и уставился на Адама. Его легкая щетина уже превратилась совсем не в легкую, возможно, на зло Гэнси, не способного отрастить волосы на лице. Теперь он был похож на человека, от которого добропорядочные барышни прячут свои кошельки и малышей куда подальше.

— Кто знает? Когда он сказал?

— В три.

Ронан поднялся на ноги и повернул обе в сторону Ноа, чтобы посмотреть, как тот справляется фанерой для пандуса. Справляться (видимо в понимании Ноа), просто стоять и пялиться на фанерный лист. Его пальцы держали лист на расстоянии десяти дюймов, а он смотрел на деревянное пространство между ними, сбитый с толку. В поле зрения не было видно никаких инструментов.

— Так что вы собираетесь делать с этой фигней? — спросил Адам.

Ронан улыбнулся своей улыбкой ящера.

— Откос. БМВ. Чертова луна.