Тот, кто виновен - Себастьян Фитцек (2015)

К счастью, доктор Грабов мог подтвердить полицейским мою историю. Так как после смерти своего пациента он уже не чувствовал себя связанным обязательством хранить врачебную тайну, я узнал, что жертвой пожара был чудаковатый ученый, по всей вероятности страдающий от депрессии, который облился бензином в своем гараже на два машиноместа в Кепинике и поджег себя. Из-за однозначного суицидального характера случившегося никакого расследования, видимо, проводить не планировалось. К тому же сестры нашли несколько изданий моих книг, многие с рукописными заметками на полях. Очевидно, речь шла о сумасшедшем «фанате». Литературный сталкер, с которым умирающий мозг в последние минуты жизни сыграл злую шутку. Хотя мне все еще было не ясно, как он мог узнать обо мне так много, но в настоящий момент меня это абсолютно не интересовало.

– Я только задаюсь вопросом: почему ты должен был обязательно втягивать в это Йолу? Любой нормальный отец поехал бы в пиццерию, как и договаривались.

– Нормальные отцы не зарабатывают тем, что пишут триллеры.

– Ах, ты снова этим занимаешься? Зарабатываешь?

В самую точку. Удар ниже пояса.

По лицу Ким пробежала тень, смутившись, она потупила глаза и тихо сказала:

– Слушай, мне очень жаль. У меня случайно вырвалось, прости, ладно?

Она снова подняла взгляд. Я молчал и ждал неизбежного но.

– Но ты живешь в своем собственном мире, Макс. Если ты и задумываешься, то только о следующей истории, которую хочешь написать. Иногда я сижу перед тобой за обеденным столом и трижды повторяю предложение, пока ты мне наконец не ответишь, потому что мысленно ты снова со своими психопатами и серийными убийцами, а не у нас дома. Поэтому я спрашиваю себя: в состоянии ли ты вообще отличить свои истории от реальности? Вероятно, ты даже не помнишь, как сунул капли в машину.

Она заплакала, и мне на глаза тоже навернулись слезы при мысли, что могло случиться. Йолу не тронули, а концентрация вещества в крови не нанесет ущерба ее здоровью. Но выпей она больше ГГМ, не спала бы сейчас в Вестэнде, а лежала бы, подключенная к аппарату искусственной вентиляции легких. О худшем, что могло случиться, я не решался думать.

Ким нашла все косметические и гигиенические средства, которые хотела собрать Йоле в больницу, и вышла из ванной.

Мы направились к входной двери, где я снял с вешалки свою куртку.

– Не надо, – сказала Ким и покачала головой. Утомленно моргнула, уставшая от дискуссии, которая ее ожидала.

– Почему? – спросил я. – Йола будет рада видеть меня, когда проснется.

– Йола да.

Но ты нет.

Понимаю.

Я поднял руку, еще не зная, что собираюсь сделать. Вероятно, я хотел коснуться Ким, сказать ей, что сожалею, что это моя вина и я никогда не прощу себе этой ошибки, хотя не помню, как взял пузырек из рабочего кабинета, и ума не приложу, как он оказался в машине. Но Ким меня опередила и сказала:

– Возможно, это забавно в романе, когда сильный герой втягивает свою умную дочь в приключение. Но в реальности это большая глупость.

Я знаю.

– Я никогда не стал бы подвергать Йолу опасности, – сказал я.

– Специально нет, в этом я не сомневаюсь. Ты готов убить и умереть за нее, и ты всегда рядом в решающий момент.

Я кивнул.

– Но только в решающий момент. Понимаешь? В этом проблема. Йоле нужна не пожарная служба, а отец. А мне давно уже нужен не фантазер, который кормит меня чипсами «Пенг» и придумывает истории, а муж, который обеими ногами стоит на земле.

Она грустно посмотрела на меня и закинула спортивную сумку Йолы на плечо.

Странно, но ее следующее прощальное предложение причинило мне гораздо меньше боли, чем все сказанное до этого:

– Я знаю, хуже момента не придумаешь, но я встретила другого, Макс.

Вероятно, потому, что я давно уже рассчитывал однажды услышать это.

Глава 7

СПУСТЯ ДВА МЕСЯЦА