Настоящий английский детектив. Собрание лучших историй - Гилберт Кит Честертон, Артур Конан Дойл, Уилки Коллинз, Эдгар Уоллес, Матиас Бодкин, Эрнест Уильям Хорнунг (2017)

— Насколько я понял, только старый дворецкий и его жена. Они, видимо, ведут очень простой образ жизни.

— Значит, в садовой сторожке прислуги нет?

— Никакой. Разве что маленький бородач — лакей. Однако, судя по всему, он занимает гораздо более высокое положение.

— Все это наводит на определенные мысли. Вы не заметили никаких признаков, что еду приносят туда из большого дома?

— Ваш вопрос напомнил мне, что я действительно видел, как старик Ральф шел с корзиной по садовой дорожке в направлении сторожки. В ту минуту мысль о еде как-то не пришла мне в голову.

— Вы наводили какие-нибудь справки в окрестностях?

— Да. Я поговорил с начальником станции и еще с хозяином гостиницы в деревне. Я просто спрашивал, не знают ли они чего-нибудь о моем старом друге Годфри Эмсуорте. Оба они заверили меня, что он отправился в кругосветное путешествие. Вернулся домой с войны и почти сразу же снова уехал. Этой истории, видимо, там все поверили.

— О своих подозрениях вы ничего не говорили?

— Ничего.

— Очень разумно. Вопросом этим действительно следует заняться. Я поеду с вами в Таксбери-Олд-Парк.

— Сегодня?

Я как раз закруглял дело, которое мой друг Ватсон описал под названием «Дело школы Аббатства» и в котором был так глубоко замешан герцог Грейминстерский. Кроме того, я занимался поручением турецкого султана, и оно требовало безотлагательных мер, поскольку проволочки могли привести к серьезнейшим политическим последствиям. Поэтому, как следует из моего дневника, отправиться в Бедфордшир в обществе мистера Джеймса М. Додда я сумел только в начале следующей недели. По дороге на Юстонский вокзал мы заехали за очень серьезным и молчаливым седеющим джентльменом, с которым я договорился предварительно.

— Мой старый друг, — сказал я Додду. — Его присутствие может оказаться совершенно излишним или же оно может сыграть решающую роль. Пока нет нужды касаться этого подробнее.

Рассказы Ватсона, без сомнения, приучили читателей к тому, что я не трачу лишних слов и не открываю своих мыслей, пока дело расследуется. Додд, видимо, удивился, но больше ничего об этом сказано не было, и дальше наш путь мы продолжали втроем. В поезде я задал Додду еще один вопрос, желая, чтобы наш спутник услышал его ответ:

— Вы говорите, что увидели лицо своего друга за окном вашей спальни совершенно ясно — настолько, что не могли ошибиться?

— Вне всяких сомнений. Он прижимал нос к стеклу, и свет лампы падал прямо на его лицо.

— А не мог это быть кто-то на него похожий?

— Нет-нет, это был он.

— Но вы же сказали, что он изменился?

— Только в смысле цвета лица. Оно стало — как бы это выразить? — белесым, как рыбье брюхо. Будто его побелили.

— Бледность была ровной?

— По-моему, нет. Особенно ясно я видел его лоб, прижатый к окну.

— Вы его окликнули?

— В ту минуту я был слишком ошеломлен, сражен ужасом. Затем я погнался за ним, как рассказывал вам, но безрезультатно.