Настоящий английский детектив. Собрание лучших историй - Гилберт Кит Честертон, Артур Конан Дойл, Уилки Коллинз, Эдгар Уоллес, Матиас Бодкин, Эрнест Уильям Хорнунг (2017)

— Не знаю, слышали ли вы, Кролик, о самом сильном из известных науке ядов. Он называется цианид какодила, фляжку с ним я ношу в кармане уже несколько месяцев. Как он ко мне попал — несущественно, но одна его капля способна превратить живую плоть в бренный прах. Я не одобряю самоубийства, вам это известно, но опасность предпочитаю встречать во всеоружии. Бутылки этого средства достаточно, чтобы в пять минут навеки усыпить немалое количество людей в немалых размеров комнате. Я вспомнил о нем сегодня, когда на несколько часов меня в прямом смысле слова распяли. Я просил их достать фляжку из кармана. Я умолял дать мне глоток, прежде чем они уйдут. И как вы думаете, что они сделали?

Предположений у меня хватало, но я не стал их высказывать, предпочитая подождать, пока он довольно бегло переведет последнее сообщение на итальянский. Когда он повернулся ко мне, лицо его все еще пылало.

— Подлый Корбуччи! — воскликнул он. — Я не могу его жалеть. Он взял фляжку, но мне не дал ни глотка и вдобавок отвесил пощечину. Я хотел продать свою жизнь подороже… хотел захватить его с собой… разделив с ним последний вдох. Но ему нравилось мучить и терзать меня; он решил, что это бренди, и собрался унести его вниз, чтобы выпить за мое поражение! Нет, этот мерзавец не заслуживает жалости!

— Уйдем отсюда, — хрипло выдавил я, когда Раффлс кончил переводить и второй слушатель замер с открытым ртом.

— Хорошо, уйдем, — сказал Раффлс, — и уйдем открыто. А если к нашим бедам добавятся худшие, этот добрый малый подтвердит, что с часу ночи я стоял связанный, а медики определят, когда смерть настигла негодяев.

Но худшего не случилось, и этим мы обязаны незабвенному кебмену, никому не сообщившему, каких пассажиров он домчал до Блумсбери-сквер в тот день, когда там разыгралась трагедия, и откуда эти пассажиры приехали. Он, наверное, разобрался, что их нельзя считать убийцами: по результатам расследования подобное определение больше подходило покойному Корбуччи. Дурная слава отщепенца и изменника всплыла, как только установили его личность, а адская машина на втором этаже изобличила бесчеловечные повадки закоренелого анархиста. Дознание, окончившееся ничем, лишило умершего даже того сострадания, какое всегда сопутствует гибели погрязшего во грехе.

Почему-то это выражение не кажется Раффлсу подходящим заглавием для моего рассказа.

Гилберт Кит Честертон

(1874–1936)

Странные шаги

Если вы встретите члена привилегированного клуба «Двенадцать верных рыболовов», приехавшего в отель «Верной» на ежегодный клубный обед, то, когда он снимет пальто, вы обратите внимание, что на нем зеленый, а не черный фрак. Если (при условии, что у вас хватит дерзости обратиться к такому возвышенному существу) вы спросите его, к чему такая причуда, он, скорее всего, ответит, что не хочет быть принятым за официанта. Вы отойдете, подавленный этим откровением, но оставите за собой неразгаданную тайну и историю, достойную того, чтобы ее рассказать.

Если же — продолжая линию неправдоподобных предположений — вы встретитесь с кротким, усердным маленьким священником по имени Браун и спросите его, что он считает величайшей удачей в своей жизни, он может ответить, что самый удачный случай выпал в отеле «Верной», где ему удалось предотвратить преступление и, возможно, спасти человеческую душу, просто прислушавшись к шагам в коридоре. Наверное, он гордится своей невероятной и замечательной догадкой и не преминет упомянуть о ней. Но поскольку крайне маловероятно, что вы достигнете такого высокого положения в обществе, чтобы найти клуб «Двенадцать верных рыболовов», или падете так низко, что окажетесь в обществе бродяг и уголовников, где сможете встретить отца Брауна, боюсь, вы никогда не услышите эту историю, если только я сам не расскажу ее вам.