Настоящий английский детектив. Собрание лучших историй - Гилберт Кит Честертон, Артур Конан Дойл, Уилки Коллинз, Эдгар Уоллес, Матиас Бодкин, Эрнест Уильям Хорнунг (2017)

В этот момент высший жрец мумбо-юмбо в недостойной спешке выкатился из дверей миссии. Он не был похож на властелина всего мира, но скорее напоминал сверток поношенной черной одежды, кое-как застегнутой на коротком валике в виде грузного туловища. Он не носил тиару, даже если имел ее, зато носил потрепанную широкополую шляпу, не слишком отличавшуюся от индейских и впопыхах сдвинутую на затылок. Он собрался было обратиться к неподвижным туземцам, но тут заметил незнакомого человека.

— Я могу вам чем-то помочь? — поспешно спросил он. — Не желаете ли зайти в дом?

Пол Снейт вошел в дом, где ему предстояло значительно расширить свои журналистские познания о многих вещах. Его репортерский инстинкт оказался сильнее предрассудков, поэтому он задал множество вопросов и получил ответы, удивившие и заинтриговавшие его. Он узнал, что индейцы умеют читать и писать по той простой причине, что священник научил их этому, но читают и пишут лишь по необходимости, так как предпочитают более непосредственное общение. Он узнал, что эти странные люди, неподвижно сидевшие перед верандой, неустанно трудятся на своих клочках земли — особенно те из них, в ком больше половины испанской крови. Еще больше его поразил тот факт, что все они имеют собственные земельные наделы. Во многом это было связано с давней традицией, но священник тоже сыграл определенную роль; при этом он, наверное, в первый и последний раз принял участие в политических делах, пусть и на местном уровне. Недавно по региону прокатилась волна атеистического и почти анархического радикального движения, периодически возникающего в странах латинской культуры, которое обычно начинается с создания тайного общества, а заканчивается гражданской войной. Лидером местных радикалов был некий Альварес, довольно колоритный авантюрист португальского происхождения, но с примесью негритянской крови, как утверждали его враги. Он возглавлял некие ложи и храмы того рода, где даже атеизм умудряется рядиться в мистические одежды. Лидером консервативной партии был фабрикант Мендоза, человек не такой интересный, зато очень богатый и респектабельный. По общему мнению, законность и порядок были бы совершенно утрачены, если бы власти не предприняли популярных мер, таких, как закрепление земли за крестьянами; эта инициатива исходила главным образом из маленькой католической миссии отца Брауна.

Пока он беседовал с журналистом, в комнату вошел Мендоза, лидер консерваторов. Это был дородный смуглый мужчина с лысой головой, похожей на грушу, и туловищем, форма которого напоминала тот же фрукт. Он курил ароматическую сигару, но театральным жестом отбросил ее, когда приблизился к священнику, словно вошел в церковь, и поклонился с изяществом, почти невероятным для такого упитанного человека. Он чрезвычайно серьезно относился к общественным формальностям, особенно когда речь шла о религиозных учреждениях. Можно сказать, он был одним из тех мирян, которые выглядят более воцерковленными, чем церковники. Это обстоятельство сильно смущало отца Брауна, особенно при личном общении.

«Я склонен считать себя антиклерикалом, — говорил он с легкой улыбкой, — но в мире было бы наполовину меньше клерикализма, если бы миряне оставили церковные дела клирикам».

— О, мистер Мендоза! — воскликнул журналист в новом приливе воодушевления. — Кажется, мы встречались раньше. Вы не были на торговом конгрессе в Мексике в прошлом году?

Тяжелые веки Мендозы дрогнули в знак признания, и по его лицу медленно расползлась улыбка.

— Я помню, — произнес он.

— Там за час-другой можно было провернуть очень выгодную сделку, — жизнерадостно продолжал Снейт. — Наверное, вы тоже остались довольны.

— Мне очень повезло, — скромно заметил Мендоза.

— Неужели вы сами верите в это? — с энтузиазмом воскликнул Снейт. — Удача приходит к людям, которые знают, когда сделать нужный ход, а вы это знаете очень хорошо. Но надеюсь, я не отвлекаю вас от важных дел?