Настоящий английский детектив. Собрание лучших историй - Гилберт Кит Честертон, Артур Конан Дойл, Уилки Коллинз, Эдгар Уоллес, Матиас Бодкин, Эрнест Уильям Хорнунг (2017)

— Но почему он считает, что болезнь, которой он заразился, восточная?

— Потому что в связи с профессиональным расследованием он имел дело с китайскими матросами в доках.

Мистер Калвертон приятно улыбнулся и подобрал свою шапочку.

— Ах вот как? — сказал он. — Уповаю, положение не так серьезно, как вам кажется. Давно ли он болен?

— Около трех дней.

— Бредит?

— Иногда.

— Гм-гм! Выглядит серьезно. Было бы бесчеловечным не отозваться на его призыв. Я весьма не люблю, чтобы меня отрывали от моей работы, доктор Ватсон, но это, бесспорно, исключительный случай. Я без промедления поеду с вами к нему.

Я вспомнил настойчивое требование Холмса.

— Мне еще надо навестить пациента, — сказал я.

— Хорошо. Я отправлюсь один. Адрес мистера Холмса у меня записан. Можете положиться, что я буду у него не позднее чем через полчаса.

Снова в спальню Холмса я вошел со щемящим сердцем. Вдруг худшее произошло в мое отсутствие? К моему неизмеримому облегчению, ему за этот промежуток времени очень полегчало. Выглядел он столь же ужасно, но ни намека на горячечный бред: заговорил он, правда, слабым голосом, но даже более чем с обычной своей четкой логичностью.

— Ну, вы его видели, Ватсон?

— Да, он сейчас приедет.

— Чудесно, Ватсон! Чудесно! Вы лучший из гонцов.

— Он хотел поехать со мной.

— Об этом и речи быть не могло, Ватсон. Ни в коем случае. Он спросил, что со мной?

— Я сказал ему про китайцев в Ист-Энде.

— Превосходно! Ну, Ватсон, вы сделали все, чего можно требовать от друга. И вам теперь пора исчезнуть со сцены.

— Я должен дождаться его заключения, Холмс.

— Разумеется. Но у меня есть причины полагать, что заключение это будет куда более откровенным и ценным, если он будет думать, будто мы с ним одни. За изголовьем моей кровати места как раз хватит.

— Мой дорогой Холмс!

— Боюсь, альтернативы не существует, Ватсон. В этой комнате укрыться практически негде, что и к лучшему — меньше шансов вызвать подозрение. Но вот тут, думаю, местечко найдется. — Внезапно он сел прямо с неколебимой решимостью на изможденном лице. — Стук колес, Ватсон. Поторопитесь, если любите меня! И не шевелитесь. Что бы ни происходило, слышите? Ни единого звука! Ни единого движения! Только слушайте во все уши.

Затем мгновенно вспышка энергии угасла, его властные, целеустремленные фразы перешли в бессвязное бормотание бредящего больного. Из тайника, куда меня с такой поспешностью водворили, я услышал поднимающиеся по лестнице шаги, скрип открывшейся и закрывшейся двери. Затем, к моему удивлению, наступила долгая тишина, нарушавшаяся только тяжелым дыханием и хрипом больного. Я представлял себе, как наш посетитель стоит у кровати и смотрит сверху вниз на страдальца. Наконец это непонятное безмолвие было нарушено.

— Холмс! — воскликнул он. — Холмс! — настойчивым тоном, каким будят спящих. — Вы способны меня слышать, Холмс? — Раздалось шуршание, будто он грубо потряс больного за плечо.

— Это вы, мистер Смит? — прошептал Холмс. — Я не решался надеяться, что вы придете.

Тот засмеялся.

— Легко могу понять, — сказал он. — И все же, как видите, я здесь. Плачу добром за зло, Холмс, добром за зло.

— Это так достойно с вашей стороны, так благородно. Я знаю цену вашим особым познаниям.

Наш посетитель хихикнул.

— Несомненно. К счастью, вы единственный человек в Лондоне, кто осведомлен о них. Вы знаете, что вас скрутило?

— То же самое, — сказал Холмс.

— А! Узнаете симптомы?

— Более чем.