Анна Болейн. Страсть короля - Элисон Уэйр (2017)

– Восхитительно! – Маргарита сверкнула улыбкой. – Мне очень приятно, что вы почтили меня, надев платье таких цветов. И я полагаю, месье Семмоне не придется долго трудиться. Он назначен обучать вас правильно говорить по-французски.

Анна вспыхнула, когда регентша указала на бородатого мужчину средних лет в мантии ученого, который, услышав свое имя, поклонился.

– Считайте мой двор своим домом, дитя, – продолжила регентша, не переставая улыбаться. – Надеюсь, вы будете довольны моим обхождением с вами. А теперь можете присоединиться к своим компаньонкам.

Тронутая и успокоенная теплым приемом, Анна отошла и опустилась на пол вместе с семнадцатью другими счастливыми юными леди – многие происходили из самых знатных семейств страны, – которых избрали для почетной службы при бургундском дворе. Все они были не старше шестнадцати лет, очень богато одеты. Кто-то улыбался Анне, прочие же разглядывали ее наряд, и только некоторые – она это почувствовала – смотрели свысока.

Вечером в спальне девушки собрались вокруг Анны, возбужденно переговариваясь и подбивая новенькую открыть сундук и достать оттуда одежду, чтобы они могли все проинспектировать. Нескольких фрейлин увиденное впечатлило, это Анна отметила про себя с радостью. Другие, к ее огорчению, отнеслись к гардеробу новенькой с пренебрежением.

– C’est provinciale![7] – фыркнула высокая девушка, щупая пальцами алое шелковое платье, скроенное по английской моде.

– Non, Marie, c’est jolie![8] – возразила блондинка с розовыми щечками, улыбаясь Анне, и Мари пожала плечами.

Вскоре они потеряли интерес к вновь прибывшей и начали трещать по-французски о вещах, которые были Анне совершенно не понятны. Ей стало ясно: единственная среди всех англичанка, она всегда будет немного в стороне.

Не то чтобы ее это особенно беспокоило даже в первые дни в Мехелене. Нашлись и другие юные дамы, помимо блондинки, которые выказывали желание подружиться с Анной, и так как она упорно занималась французским под неусыпным руководством месье Семмоне, то вскоре начала говорить бойчее, общаться с товарками стало легче, и они охотнее принимали ее в свой круг.

Учитель, который, казалось, обладал неограниченными талантами, занимался с Анной и другими filles d’honneur выправкой и танцами, а также прививал им хорошие манеры и наставлял в искусстве поддерживать беседу. Последний талант регентша особенно приветствовала, считая его необходимейшим для тех, кто хочет снискать успех при дворе. Каждый день месье Семмоне выбирал новую ситуацию, в которой могут оказаться его ученицы, и девушки отрабатывали, какой дадут ответ и какой тон будет более всего уместен. Анна поймала себя на том, что обращается с воображаемым принцем и рассуждает с ним о музыке, живописи и поэзии. Она едва ли могла вообразить, что это произойдет на самом деле.

Когда регентша присутствовала на заседаниях совета, было весьма поучительно, сопровождая ее, скромно сидеть на полу вместе с другими filles d’honneur и пытаться понять смысл распоряжений и указаний Маргариты или расшифровывать советы, которые давали ей заслуженные, солидные мужи, во всем подчинявшиеся правительнице. Они явно ценили ее мудрость и рассудительность. Анне так хотелось побольше узнать о том, как правит женщина, что она удвоила усилия в овладении французским.

Прошла всего неделя, и регентша послала за своей новой фрейлиной.

– Я написала вашему отцу и сообщила, что очень довольна вами, – сказала Маргарита, – и еще поблагодарила за то, что он прислал вас ко мне. Он не мог бы сделать более желанного подарка. Я отметила, что для юной леди ваших лет нашла в вас такую чистую душу и такое совершенство в обхождении, что обязана ему больше за отправку вас сюда, чем он мне – за прием дочери.