Воспитательные моменты. Как любить ребенка. Оставьте меня детям (Педагогические записи) - Януш Корчак (2016)

Начинается ли плач внезапно и сразу достигает пика – или жалобное поскуливание переходит в плач постепенно? Быстро ли ребенок успокаивается? – сразу же после того, как у него был стул или он помочился, после рвоты или срыгивания? Или же бывает так, что вдруг резко вскрикивает во время мытья, одевания, когда берут на руки? Жалуется ли он: протяжно, без резких вскриков? Какие движения делает он при этом? Успокаивается ли, когда его носят на руках, распеленывают, выкладывают на животик, часто меняют положение? Засыпает ли после плача крепко и надолго – или просыпается от малейшего шороха? Он плачет до или после кормления? Когда плачет больше: с утра, вечером или ночью?

Успокаивается ли во время кормления? Надолго ли? Отказывается ли от груди? Как отказывается? Выплевывает сосок, едва взяв его в рот, при глотании, внезапно, или через некоторое время? Решительно не желает сосать – или можно его все-таки уговорить? Как сосет? Почему не сосет?

Если ребенок простужен, то как он сосет? Жадно и с силой, потому что хочет пить, а потом быстро и поверхностно, неровно, с паузами, потому что не хватает дыхания? Потом еще и боль при глотании, и что будет тогда?

Ребенок плачет не только от голода или потому, что «животик бо-бо», но и от того, что болят губы, десны, язык, горло, нос, пальцы, ухо, кости, поцарапанное клизмой заднепроходное отверстие, от болезненного мочеиспускания, от тошноты, жажды, перегрева, от зуда кожи, на которой еще нет сыпи, но будет через несколько месяцев, плачет из-за жесткой тесемки, складки на пеленке, крошечного волоконца ваты, застрявшего в горле, шелухи семечка, выпавшей из клетки с канарейкой.

Вызови врача на десять минут, но сама смотри в оба двадцать часов!

Не хотят видеть очевидного и знать того, что знают

17. Книга с ее готовыми формулами замутила взгляд, разленивила мысль.

Живя чужим опытом, исследованием, мировоззрением, люди настолько утратили веру в себя, что не хотят сами смотреть на мир. Как будто содержимое печатного обрывка – откровение, а не результат исследования, только чужого, не моего, когда-то и над кем-то, а не сегодня, не сейчас и не над моим собственным ребенком.

А школа воспитала трусость, страх признаться, что ты не знаешь.

Сколько раз мать, записав на листочке вопросы, которые она хочет задать врачу, не решается их выговорить. Как редко она протягивает ему этот листочек, потому что «я там какие-то глупости накалякала».

Сколько раз она, скрывая свое невежество, вынуждает и врача скрывать его неуверенность и сомнения, перед тем как вынести решительный приговор. Как неохотно она принимает расплывчатые и условные ответы, как не любит, когда врач вслух размышляет над детской кроваткой. Как же часто врач, понуждаемый быть пророком, превращается в шарлатана.

Иногда родители не хотят видеть очевидного и знать того, что знают.

Роды в обществе, где царит фанатичное стремление к комфорту, явление столь редкостное и злоехидно исключительное, что мать категорически требует от природы щедрого вознаграждения. Если уж она пошла на жертвы, неприятности, недомогания беременности и страдания в родах, ребенок должен быть только таким, о каком она мечтала.

Хуже того: привыкнув, что за деньги можно купить все, она не хочет мириться с мыслью, что существует нечто, что может получить нищий и чего не выклянчить магнату.

Как часто в поисках того, что на рынке носит ярлык «здоровье», родители покупают суррогаты, которые либо не помогают, либо вредят.

Кормить может каждая мать, у каждой достаточно молока