Подъем Испанской империи. Реки золота - Хью Томас (2003)

Генуэзские Гримальди были заинтересованы в пшенице, в то время как их близкие родственники, Кастильоне, торговали шерстью. Среди других генуэзских торговых фамилий, которые пользовались возможностями Испании, были Вивальди, из которых двое братьев в 1291 году отправились в Атлантику в поисках «океанских путей в Индию» (и больше о них никто ничего не слышал), а также большая фамилия Форнари (Форне), которая продавала рабов на Хиос. Генуэзец Ланцаротто Малочелло около 1330 года открыл (или заново открыл) Канарские острова и водрузил кастильский флаг на острове Лансароте, названном в его честь. Еще один генуэзец, Антонио Узодимаре, из купеческой семьи на португальской службе, первым из европейцев поднялся по рекам Сенегал и Гамбия. Другой уроженец Генуи, Антонио Ноли, впервые от имени Португалии заложил действующее поселение на Островах Зеленого Мыса. Португальский флот был основан генуэзцем, и командовали им его потомки, в течение нескольких поколений носившие титул адмирала.

Генуэзские предприниматели также первыми начали выращивать сахарный тростник в Алгарве. Ломеллини контролировали португальскую торговлю золотом и доминировали не только в торговле сардинской солью и серебром, но и мастикой с Хиоса{153}. Генуэзцы преобладали в торговле Сеуты после захвата ее Португалией в 1415 году, и большая часть золота, доставляемого из Черной Африки караванами, оставалась здесь{154}. Власть над островами Атлантического океана по договору делили между собой короли Кастилии и Португалии: Мадейра, Азорские острова и Острова Зеленого Мыса принадлежали Португалии, Канарские – Испании, но генуэзцев можно было встретить на всех островах, какой бы над ними ни развевался флаг – испанский или португальский.

Генуэзцы специализировались на работорговле. В отличие от португальцев, чьи капитаны обычно по необходимости хотя бы делали какие-то телодвижения в сторону обращения пленных в христианство, генуэзцы об этом даже не задумывались. Генуэзцы захватывали в рабство и продавали людей в Крыму и на Хиосе, в Тунисе и Сеуте, в Малаге и Гранаде, продавали мужчин, женщин, детей, черкесов и эфиопов, славян и боснийцев, берберов и чернокожих африканцев, уроженцев Канарских островов и греков – все находили сбыт{155}.

Эти семьи в своем родном городе держали дома – их палаццо до сих пор можно там увидеть. Некоторые из них, как палаццо Дориа, триумфально возвышаются над руинами XII столетия, другие, как палаццо Чентуриони, едва различимы среди разрушающихся домов возле порта. Эти роскошные здания часто были полны сокровищ, которые стало возможным добыть в ходе испанских авантюр, в которых генуэзцы переиграли своих соперников-каталонцев, хотя сама Генуя не была имперским городом, как Венеция. Генуэзские купцы всегда действовали сами по себе, не принимая во внимание интересов республики. То, что они сыграли такую роль в европейских предприятиях в Атлантике, не было общим или государственным решением. Это был результат трезвого расчета финансовых преимуществ, который сделали примерно пятьдесят семейств или компаний{156}.

Генуэзцы были не единственными итальянцами, поселившимися на юге Испании и Португалии. К примеру, Бартоломео Маркьонни, флорентинец, был самым крупным работорговцем в Лисабоне. Он настолько успешно торговал черными рабами, что считался почетным португальцем. Среди его партнеров в Севилье были Джуанотто Берарди и Америго Веспуччи, тоже флорентинцы, торговавшие не только перекупленными в Лисабоне чернокожими рабами, но и туземцами с Канарских островов. Венецианец Альвизе Ка да Мосто открыл для португальского короля Острова Зеленого Мыса в 1450-х годах.