Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV–ХХ вв. - Джон Патрик Бальфур (2017)

Глава 2

Вторжение турок в Европу не было внезапным, как нашествие монголов через Азию. Скорее это был процесс постепенного проникновения, роковое следствие ослабления и падения Византийской империи. Процессу была присуща раздробленность, теологическая, а значит и политическая, христианских держав – Запад против Востока, католики против приверженцев ортодоксальной церкви, римляне против греков. Кульминацией стало в начале XIII века вероломное нападение латинских рыцарей Четвертого крестового похода не на мусульман Святой земли, как это изначально планировалось, а на греков – христиан Константинополя. Захватив и разграбив город в 1204 году, они создали на большей части территории, оставшейся у Византии в Европе, Латинскую империю. Благодаря в первую очередь отсутствию единства между своими же собственными христианскими элементами, империя оказалась недолговечной, просуществовав немногим больше полувека, а греки в это время правили сохранившейся у них азиатской территорией из Никеи. В 1261 году они смогли отвоевать Константинополь.

Но удар, нанесенный их империи, все-таки оказался роковым. Византии оставалось существовать еще около двух веков, но только в качестве тени самой себе. Ее слава мирового центра могущества и цивилизации развеялась. Ей так и не удалось обрести былую силу и безопасность. Ее территория существенно уменьшилась. Болгария, Сербия, Македония были утрачены друг за другом. Константинополь был наполовину разрушен, лишен богатств, его население уменьшилось. Торговля с Востоком переместилась в другие места. То, что осталось от нее на западе, теперь было сосредоточено в руках венецианцев и генуэзцев. Религиозная вражда с папством и латинскими державами полыхала ярче, чем когда-либо. Она сопровождалась административным распадом, социальными волнениями и финансовой несостоятельностью.

В этот критический момент византийской истории, увы, не появилась великая династия правителей, способная объединить уцелевшие элементы империи и дать ей новую жизнь. Наоборот, за правлением первого императора из Палеологов после возвращения Константинополя последовало не возрождение – разве что за исключением искусства, – а длительный период упадка. Последствием неправедной войны между христианами и христианами стала внутренняя раздробленность императорского дома, и без того недружного, и династия втянулась в периодическую гражданскую войну, в которой сын воевал против отца, внук против деда, узурпатор против законного правителя. Такое отсутствие единства не могло не сыграть на руку туркам, единым в ведении священной войны. В такой обстановке у них едва ли была необходимость вторгаться в Европу. По сути, их туда пригласили.

Первоначально они выполняли здесь свою традиционную роль наемников, аналогичную той, которую сыграли в Арабской империи халифата Аббасидов тремя веками раньше. Первые наемники пришли из колонии туркмен, обосновавшихся в Добрудже, на западном побережье Черного моря, после восхождения на императорский трон первого из Палеологов, Михаила VIII, бежавшего от латинской оккупации и жившего в качестве изгнанника при дворе сельджуков. Эти туркмены пришли на помощь свергнутому с трона султану сельджуков Изз-ед-Дину, который, в свою очередь, нашел убежище в Константинополе. После угрожающей демонстрации против императора они добились освобождения султана из-под стражи и вместе с ним отправились в Крым. Но его сын и отряд его стражи остались в Константинополе, приняли христианство и составили костяк корпуса турецкой милиции, вскоре быстро разросшегося и обеспечившего желанное подкрепление императорской армии.