Хищник - Гэри Дженнингс (1993)

Это был, конечно же, optio Фабиус. Однако сидел он не на гнедой лошади, на которой выехал из Базилии, а на моем вороном Велоксе, наверняка потому, что к седлу этого коня было приделано сиденье из подушки, на котором, как, несомненно, рассчитывал Фабиус, скоро поедут обратно его жена и ребенок. Это была тщетная надежда, и он совершил глупость, последовав за нами. Если бы Вайрд уже не убил всех часовых, несущих караул по периметру лагеря, optio вряд ли добрался бы сюда живым. Фабиус был, несомненно, человеком нетерпеливым, порывистым и не слишком умным, но, надо отдать ему должное, на редкость отважным. Пока он галопом носился по лагерю, я несколько раз терял его из виду, но он зарубил по меньшей мере двоих гуннов, прежде чем его неистово взлетающий топор, казалось, на что-то наткнулся и остановился. Гунн, который держал пленников, швырнул Бекгу наземь и прижал его ступней, свободной рукой он выхватил меч и приставил лезвие к горлу Плацидии, одновременно схватил ее за волосы и оттянул назад голову пленницы. Место, где они стояли, было хорошо освещено пламенем от подожженной мной лачуги, поэтому Фабиус увидел всю эту сцену. При этом он так резко дернул поводья Велокса, что остановившийся конь попятился. Что optio собирался сделать дальше, так и осталось неизвестным. Потому что в этот момент он потерял равновесие, оказавшись не в силах взмахнуть топором или как-то защититься, и окружившие римлянина гунны набросились на него. Они даже не воспользовались оружием, просто всей толпой стащили Фабиуса с седла и уронили на землю, позволив Велоксу рысью умчаться прочь.

Когда Фабиус упал и начал бороться под грудой дикарей, гунн, державший Плацидию, убрал меч от горла женщины, но только для того, чтобы как следует размахнуться. Затем, все еще держа пленницу за волосы, он оттолкнул ее от себя и взмахнул мечом так сильно, что смог бы перерубить дерево, и одним ударом снес ей голову с плеч. Должно быть, женская часть моего существа заставила меня тотчас же инстинктивно прикрыть глаза маленькому Калидию. Мне еще долго пришлось держать там свою ладонь, ибо последовавшие за этим события были ужасны.

Из самой головы, которую за волосы все еще сжимал в кулаке гунн, брызнуло совсем немного крови и какой-то другой жидкости; глаза всего лишь несколько раз моргнули, перед тем как закрыться, но не полностью. Однако из лежащего на спине обезглавленного тела, из обрубка шеи, вылилось огромное количество крови; руки и ноги так дергались в конвульсиях, что легкая рубашка задралась, обнажив всю нижнюю часть тела. Она была раскрыта не только перед выродками-гуннами, но и перед Фабиусом. Optio теперь совсем придавили к земле, двое или трое гуннов держали его конечности, но один поднял бедняге голову, дабы тот мог видеть, что стало с его женой. Затем другой гунн совершил и вовсе нечто вопиющее. Он рванул за низ одежду optio и разрезал ее, так что его живот тоже оказался обнажен. Затем этот гунн задрал свою рваную тунику и показал, что его мужской орган возбужден, он улегся на беспомощного Фабиуса, чтобы изнасиловать его прямо в intra rectum[95].

Однако Фабиус еще не совсем лишился сил. Он был не способен освободиться от взявших его в плен, но мог корчиться и извиваться, чтобы помешать проникновению насильника. Наконец разочарованный гунн встал, издал возглас досады «вах!» и произнес несколько слов, явно отдавая указания своим приятелям. Они покрепче ухватились за руки и ноги Фабиуса и перевернули его на спину, один из них снова придерживал его голову, чтобы пленник мог видеть мертвое тело своей жены. На этот раз на его лице появилось такое выражение ужаса, что я тоже взглянул туда.