Хищник - Гэри Дженнингс (1993)

Ни Dom Клемент, ни кто другой не могли тогда предвидеть, что еще при моей жизни весь мир, который нас окружал, окажется под властью этих самых, исповедующих арианство готов и что один из них станет первым правителем, которого сам император Константин вынужден будет повсюду приветствовать как «Великого», и что он действительно станет первым человеком после Александра Македонского, достойным того, чтобы его называли великим. И уж разумеется, Dom Клемент и не подозревал, что я, Торн, стану ближайшим соратником этого прославленного правителя.

3

Я упоминал о том, что за время пребывания в аббатстве Святого Дамиана получил также и мирское образование. С раннего детства я слушал наставления брата Мефодиуса. Он был гепидом и говорил на старом языке. Как это любят делать дети, я частенько задавал своему учителю каверзные вопросы, и монах вынужден был прилагать все усилия, чтобы не выйти из себя и постараться ответить на них.

– Allata áuk mahteigs ist fram Gutha. Для Бога все возможно, – терпеливо внушал он на готском языке.

И тут я спрашивал:

– Если Бог может все, брат Мефодиус, и если Он делает все на благо человечества, тогда зачем Бог создал клопов, niu?

– Хм, ну, один философ как-то предположил, что Бог задумал клопов, чтобы не дать нам слишком много спать. – Он пожал плечами. – Или, возможно, Бог первоначально создал клопов, чтобы они мучили язычников и…

Я снова перебил его:

– А почему неверующих называют язычниками, брат Мефодиус? Брат Хиларион, который учит меня правильно говорить по-латыни, утверждает, что слово «язычник» означает всего лишь «простой крестьянин».

– Так и есть, – сказал монах, вздохнул и набрал в грудь побольше воздуха. – Для матери-церкви в деревнях трудней очистить неверующих, чем в городах, поэтому-то старая вера до сих пор существует среди селян. То есть слово «язычник», в значении «деревенский», также означает любого, кто все еще прозябает в невежестве и суевериях. Деревенские дурни до сих пор часто обвиняются в ереси и…

Но я не дал доброму брату договорить. У меня наготове был очередной вопрос:

– Брат Хиларион говорит, что греческое слово «ересь» означает всего лишь «выбор».

– Акх! – заворчал монах, начиная скрежетать зубами. – Ну, теперь «ересь» означает «очень плохой, дурной выбор», поверь мне, и стало грязным словом.

Я вновь перебил его:

– А если бы Иисус был сейчас еще жив, брат Мефодиус, Он был бы епископом?

– Господь наш Иисус? – Монах осенил лоб крестом. – Ne, ne, ni allis! Иисус был бы… скорее Он был бы… ну, кем-нибудь бесконечно более значительным, чем епископ. Ибо краеугольным камнем нашей веры называл Иисуса святой Павел. – Брат Мефодиус справился в Библии на готском языке, которую держал на коленях. – Да, точно. Вот здесь святой Павел говорит ефесянам, предсказывая Его божественное предназначение: «Af apaústuleis jah praúfeteis…»

– А откуда вы знаете, брат, чтó говорит святой Павел? Я не слышал, чтобы ваша книга произнесла хоть одно слово.

– Акх, liufs Guth! – простонал монах, сдерживаясь из последних сил. – Книга ничего не говорит вслух, дитя. Все слова запечатлены в ней чернилами в виде строк. Я читаю то, о чем в ней говорится. И таким образом узнаю, что сказал святой Павел.

– Тогда, – произнес я, – вы должны научить меня читать, брат Мефодиус, чтобы я тоже мог слышать слова Павла и всех остальных святых и пророков.