Хищник - Гэри Дженнингс (1993)

– Метель разыгрывается, – заметил старик. – Это хорошо. Снег станет теплым покрывалом, когда накроет нас. Ты еще не сказал, мальчишка, что занесло тебя в Храу-Албос. Если ты, как я предполагаю, беглый раб, то почему побежал в столь негостеприимные леса, niu? В этих безлюдных местах ты так же неуместен, как и крокодил в выжженной солнцем пустыне. Почему ты не отправился в город, где легко смешаться и стать незаметным среди множества людей?

– Я не раб, fráuja, – произнес я невнятно. Мой рот был полон крови, которая стекала на подбородок. – Я никогда не был рабом. До недавнего времени я готовился стать монахом. Но я был… я решил, что у меня нет истинного призвания к молитвам и песнопениям.

– Да неужели? – Он бросил на меня проницательный взгляд. – Мальчишка, который чуть не стал монахом, а? Почему же я иногда видел, как ты retromingently?[39]

Я молча застыл с раскрытым ртом, потому что не представлял, о чем старик говорит. Заметив это, он громко повторил вопрос более грубо, но зато доходчиво:

– Почему же я видел, как ты время от времени присаживаешься писать, словно девчонка?

Этот прямой вопрос застал меня врасплох. Ну сами подумайте, разве я мог объяснить ему, что я делаю это и стоя, и присев, в зависимости от того, кем в момент возникшего желания помочиться себя ощущаю: мужчиной или женщиной.

Я произнес, заикаясь:

– Ну, потому что… потому что я менее уязвим так… чем когда я стою… а он, ну… мочевой орган… свисает… а вдруг как раз в этот момент на меня неожиданно нападут дикие звери…

– Akh, balgs-daddja! Оставь свое глупое вранье! – перебил меня старик без всякой злости. – До чего же потешно слушать, как ты говоришь, используя всякие чопорные заковыристые словечки. – Он фыркнул от смеха. – Мочевой орган, ну надо же! Скорее kunte похотливой богини франков Котитты! То, что ты имеешь в виду, называется svans. Послушай, мне нет дела до того, мальчишка ты или девчонка, нимфа или фавн, или то и другое одновременно. Я старик, и кровь моя не бурлит, как прежде. Даже если бы ты был красив, как госпожа Поппея[40] или тот парень Гиацинт, о котором говорится в легенде, тебе нечего бояться: я не стану заигрывать с тобой.

Я изумленно уставился на него. Еще бы: ведь я провел столько лет среди монахов и монахинь, постоянно расспрашивавших и допрашивавших своих воспитанников и неизменно интересовавшихся малейшими подробностями чужой интимной жизни. А этому странному человеку было даже все равно, парень я или девушка.

Он добавил:

– Мне нет дела, Торн, до того, что с тобой произошло, откуда ты родом или от кого и почему бежишь. Но если хочешь рассказать сам, я послушаю.

Поскольку, подкрепившись, я почувствовал прилив сил, то собрался с духом и сказал:

– Я вовсе не убегаю от, я бегу к. Видишь ли, fráuja, я следую на восток в поисках моих соплеменников – готов.

– Да что ты? В восточные земли остроготов? А почему, интересно, ты считаешь, что двигаешься на восток, niu?

– Ты имеешь в виду, что это не так? – спросил я, смутившись. – Когда я ушел из Везонтио, я точно знал, что двигаюсь на восток. Но все то время, пока я блуждал в этих проклятых горах, густой туман и облака скрывали и солнце, и северную звезду Феникс. Но как же так, пока я добирался по этим возвышенностям до высоких Альп на юге, я думал, что…

Старик покачал своей лохматой седой головой:

– Всю дорогу тебе в лицо дул ветер, не так ли? Это Aquilo, северо-восточный ветер. Акх, рано или поздно эти возвышенности действительно изменятся и приведут тебя на восток. Но в данный момент ты двигаешься прямо к гарнизону римлян в городе Базилии[41], куда, кстати, направляюсь и я.

– Иисусе, – пробормотал я, впервые невольно употребив имя Господа в качестве бранного слова. И впервые я не перекрестил лба, упоминая святое имя. – Как же определить направление, когда и солнце, и северная звезда не видны?

– Невежественный мальчишка, надо использовать солнечный камень.