Хищник - Гэри Дженнингс (1993)

– Даже с расстояния в двести шагов стрела – если она попадет в человека – ударит с такой силой, что этого будет достаточно, чтобы убить его, в том случае, если он носит только простеганные или кожаные доспехи, а не более прочные металлические. Позволь сказать тебе, мальчишка, лучнику потребуется целых пять лет, чтобы создать один такой лук. Ведь прежде всего надо найти различные материалы – дерево, рог, кость – и выбрать из них только самые лучшие. Затем следует их выдержать, после этого придать форму, долго высушивать и выдерживать их по очереди, после чего собрать все вместе, хорошенько пригнать для улучшения пропорций, а потом еще придется много раз подгонять лук, когда уже начнешь им пользоваться. Воистину, на все это может понадобиться целых пять лет, и лишь по истечении этого срока лучник наконец произнесет: работа закончена. Акх, да, мальчишка, готы делают самые лучшие на свете мечи и ножи. Но гунны – oh vái, должен признать, – гунны делают лучшие в мире боевые луки.

– Неужели гунн дал тебе этот лук? Я думал, что ты не очень-то дружен с ними.

Вайрд издал один из своих смешков-фырканий:

– Ni, ni allis. Я отобрал у него лук.

– Ты отобрал лук у гунна?!

Он произнес сухо:

– Ну, после того как удостоверился, что оружие ему больше не понадобится.

– Понятно, – пробормотал я с неподдельным трепетом, затем осторожно, чтобы не вызвать очередную вспышку, ибо уже убедился в его несдержанном нраве, сказал: – Полагаю, fráuja Вайрд, ты был… хм… немного моложе тогда?

– Да, – ответил он, похоже вовсе не обидевшись. – Это случилось три года назад. До этого мне приходилось обходиться обычным охотничьим луком, таким же, какие ты видел. А теперь давай не будем терять время. Сейчас я нагружу тебя, вьючный мул. По этому глубокому, только что выпавшему снегу идти будет тяжело, а мне хочется добраться до места засветло.

Вайрд легко поднял тюк с медвежьими шкурами и повесил его мне на спину. Когда широкие полотняные ремни легли мне на плечи, пересекли грудь и оказались надежно стянутыми на поясе, я умудрился с трудом сказать:

– До места?.. Уф… А что это… уф… за место?

– Некая пещера, о которой я разузнал. – Он поднял свой солнечный камень и принялся изучать небо. – Идем вон туда. Atgadjats!

Команда эта означала «снимаемся!», и старый охотник первым двинулся вперед. Солнечный камень он, должно быть, использовал только для виду, потому что зашагал прямо навстречу северо-восточному ветру, в том же направлении, в каком мы оба шли в течение многих дней. Вайрд живо, словно молодой, шагал по колено в снегу. По борозде, которую он оставлял, идти мне было немного легче, и я, пошатываясь, двигался за ним.

Похоже, я жестоко ошибся, предположив, что этот «старый ferta» – как грубо описал себя Вайрд – был слабым и немощным. Он сказал, что ему было пятьдесят, когда Аттила умер. Тогда, если только старик не врет на каждом шагу, теперь ему шестьдесят пять: просто поразительное долголетие! Столь почтенного возраста достигают немногие – в основном лентяи, изнеженные городские жители и священнослужители. И еще получается, что в шестьдесят два года мой спутник каким-то образом убил дикаря-гунна, чтобы забрать его боевой лук. Возможно, Вайрд действительно слишком стар, чтобы наслаждаться плотской любовью, – даже не проявляет интереса, кто его попутчик: мужчина, женщина или евнух, – но это, похоже, единственное, для чего он слишком стар. Теперь я не сомневался, что охотник мог нести тюк с медвежьими шкурами лучше, чем это делал я, без труда поднимая и даже забрасывая его высоко на дерево каждый вечер. Хотя эту ночь мы, вероятно, собираемся провести внутри безопасной и уютной пещеры. Мысль об этом придавала мне сил.