Трон и плаха леди Джейн - Элисон Уэйр (2006)

— Неужели вы полагаете, что король Эдуард, блаженной памяти, действовал вопреки воле Божией, завещая вам корону? — спрашивает герцог, по тону которого ясно, что терпение у него на исходе.

— Он был болен и, я уверена, повредился в уме, — упорствую я. — И похоже, на него оказали влияние те, кто ищет лишь собственной выгоды.

Могущественный Нортумберленд явно не ожидал от меня подобной прямоты. Вряд ли кому-либо доводилось говорить с ним столь откровенно, и уж конечно не его коллегам-советникам. И вот я, обычная девочка, летами годящаяся ему в дочери, публично заявляю, что он продажен и своекорыстен.

Мои родители, кажется, снова изготовились наброситься на меня, открыв в возмущении рты, но вдруг, по знаку отца, вперед выходит Гилфорд и кладет ладонь мне на руку. Его прикосновение заставляет меня отпрянуть, и герцог хмурится, но Гилфорд не отнимает ладони. Конечно, он лично заинтересован в моей покладистости, и герцог, без сомнения, заранее его натаскивал. Как трогательно: красивый юный супруг нежно уговаривает свою строптивую супругу исполнить ее долг.

— Милая Джейн, — ласково начинает он, и я тотчас понимаю, что он играет роль. Для него ее наверняка записали на бумаге, зубрил, наверное, целый день. — Умоляю тебя, — продолжает он, — исполни свой долг и прими высочайшую честь, что Господь оказал тебе. Я хорошо знаю, что для этого нет других, более достойных по рождению, образованию и убеждениям, и ясно, что Господь назначил тебе быть спасительницей Его верного народа.

Я в изумлении смотрю на него. Если бы заговорил осел, я бы так не удивилась.

— Корона по праву принадлежит не мне, — повторяю я.

— Подумай, — не отстает Гилфорд под пристальным взглядом отца, — подумай, как много ты сможешь сделать для истинной Церкви; подумай, что станется с теми, кто исповедует истинную веру, если на престол взойдет леди Мария. Если ты отвергнешь корону, то на тебя ляжет ответственность за их судьбу. Подумай об этом, Джейн!

Господь избирает самые необычные средства, ибо слова Гилфорда поражают меня сильнее, чем я могла бы себе когда-либо вообразить. Герцог смотрит на него прямо-таки с обожанием. Наверное, Гилфорд произнес больше, чем ему велели, и этого хватило, чтобы в душе моей зародилось сомнение. Все собравшиеся придворные, кажется, затаили дыхание, ожидая моего ответа.

Я отчаянно пытаюсь собраться с мыслями. Меня беспокоит сознание того, что истинные протестанты могут пострадать за свою веру, что обязательно случится под властью Марии; эта мысль заставляет мое сердце дрогнуть. Мой муж прав: их судьба находится у меня в руках.

Что мне делать, Господи? — мысленно молюсь я. Я во всех отношениях недостойна этой высокой чести, не принадлежащей мне по праву, но я боюсь Твоего суда, если откажусь от нее. Направь меня, покажи мне, молю Тебя, что я должна делать.

— Я должна помолиться о наставлении, — говорю я, опускаясь на колени.

Хотя мои глаза закрыты, все, наверное, видят борьбу, происходящую у меня внутри. Но битва вскоре оканчивается, и оканчивается победой: теперь мне ясна Божественная Воля. Истинная вера должна восторжествовать над сомнительным титулом. Мой долг быть ее заступницей — иного пути для меня нет. Эта чаша горька, но я должна испить ее. Мое судьбоносное решение принято. Нортумберленд одобрительно наблюдает, как я открываю глаза и призываю Господа ко мне в свидетели:

— Если то, что дано мне, принадлежит мне по закону, да будет Твоя Божественная воля даровать мне такой дух и милосердие, чтобы я могла править во имя славы Твоей и благоденствия этого королевства.

С большим трудом я поднимаюсь на ноги, всхожу на престол и усаживаюсь на трон, вцепившись в бархатные подлокотники.