Золотой Лис - Уилбур Смит (1990)

За обедом Аарон много говорил о том, как он любит лошадей и верховую езду — правда, он, скорее всего, с таким же воодушевлением отзывался бы о полярных исследованиях и глотании шпаг, если бы решил, что именно это она хотела бы от него услышать. Ну что ж, скоро она узнает, как он на самом деле держится в седле. Они договорились завтра на рассвете отправиться на прогулку верхом.

«Ну и как далеко ты готова зайти? — спросила Изабелла свое отражение в зеркале. Она всесторонне обдумала этот вопрос, прежде чем ответить. — Вообще-то он ужасно занятный и очень милый, к тому же у лысых мужчин, как говорят, обычно бывает потрясающее либидо.

— Она состроила гримасу своему отражению. — Ну и шлюха же ты, а? Вылитая Мата Хари».

Когда ей было четырнадцать лет, братец Шон научил ее довольно непристойному стишку о Мате Хари. Как там было? Она попыталась вспомнить.

Она добыла информацию об этой сверхсекретной станции, когда пришла пора кончать В позиции номер двадцать пять.

Когда она спросила его, что значит в данном контексте «кончать», Шон лишь грязно ухмыльнулся. Ей пришлось лезть в словарь, однако и там она не нашла вразумительного объяснения. Явная аналогия с нынешней ситуацией заставила ее улыбнуться.

«И ты готова добыть информацию тем же способом? — спросила она себя и вновь улыбнулась.

— Ну, до двадцать пятой позиции дело скорее всего не дойдет. Хватит с него и второй, в крайнем случае третьей». Однако за всем этим легкомысленным весельем скрывалось ясное осознание того, что ради Никки и Района она пойдет на все.

Первые неясные признаки рассвета еще только-только угадывались на востоке, когда она на следующее утро спустилась в конюшню, однако Аарон уже дожидался ее. На нем были брюки-галифе и сапоги для верховой езды. То, что он имел собственное снаряжение для такого случая, обнадеживало.

Грум уже разогревал оседланных лошадей. На «Фонтане Дракона» этим животным редко давали достаточную нагрузку, к тому же они в огромном количестве поедали люцерну и овес, которые в изобилии произрастали на полях, орошаемых родником. Так что лошади были полны нерастраченной энергии. Тем не менее Изабелла на всякий случай выбрана для Аарона самого спокойного старого мерина во всей конюшне. Ей оставалось лишь надеяться, что тот с ним совладает, и она с беспокойством наблюдала за тем, как ее спутник подходит в своему скакуну. Волновалась она напрасно. Аарон легко вскочил в седло, и она тут же убедилась, что он крепко в нем держится и умело обращается с лошадью.

Когда солнце вырвалось из-за линии горизонта, они уже обогнули холмы. Было еще прохладно, и она порадовалась, что предусмотрительно надела утепленную хлопчатобумажную барбуровскую куртку.

Неподвижный воздух имел ту особую пустынную прозрачность, из-за которой ей всегда казалось, что ей виден самый край земли.

Стервятники взмывали в небо со своих мохнатых гнезд на нависающих утесах и торжественно парили над ними на огромных распростертых крыльях. По равнине бродили стада газелей, еще не отошедших от вчерашней охоты, испуганных и возбужденных. Они тревожно топорщили свои белоснежные гривы, в минуту опасности поднимавшиеся из специальных кармашков, которые имелись в их шкуре вдоль хребта, гривы сверкали на ярком утреннем солнце, когда они проносились мимо, легкие, как дым, и скрывались в пурпурной цветущей полыни. От чистого пьянящего воздуха у нее, как от шампанского, слегка кружилась голова; она была весела и беззаботна.

Как только лошади как следует разогрелись, Изабелла пустила свою кобылу в галоп, и они понеслись вдоль старого высохшего русла в сторону запруды. Огромные стаи египетских гусей с пронзительными криками поднялись над темной мутной водой, когда, разгоряченные скачкой, они натянули поводья у самого берега.