Золотой Лис - Уилбур Смит (1990)

Гарри с трудом приподнялся и сел. На его лице застыло ошеломленное выражение. Из одной его ноздри стекала тоненькая струйка крови, и он шмыгнул носом, пытаясь втянуть ее обратно. Затем он поднял руку и размазал кровь по верхней губе. Он поднес окровавленную руку к глазам и, близоруко щурясь, стал рассматривать ее, будто не веря в происходящее.

— Давай, ты, важная шишка. — Шон стоял над ним и ухмылялся. — Поднимайся. Давненько я ждал этого случая.

— Оставь его, Шон. Пожалуйста! — Эта злость, кровь, открытая вражда, внезапно вспыхнувшая между столь дорогими ее сердцу людьми, приводили Изабеллу в ужас. — Перестань! Сейчас же перестань!

— Замолчи, Белла! — Отец сильно встряхнул ее. — Не вмешивайся.

Гарри, все еще сидя на земле, помотал головой, как огромный сенбернар.

— Ну, давай, вшивый председатель вшивого совета директоров! — подзуживал его Шон. — Вставай, мистер Бизнесмен Года! Посмотрим, на что ты способен, украшение журнала «Форчун 500».

— Не мешай им, Белла. — Шаса по-прежнему стискивал ее руку. — Рано или поздно это должно было случиться. Это тянется уже двадцать лет. Пусть они наконец разберутся между собой. — И вдруг Изабеллу озарило. Шон, сам того не желая, выдал зависть и обиду, что накапливались у него всю жизнь.

Ибо Шон был первенцем, наследным принцем, любимцем всей семьи. Все эти титулы и почести предназначались ему. Именно он должен был стать преемником отца и удостоиться его благосклонности и доверия, и всего этого он лишился. Его обокрал этот жалкий дохляк.

— Ссун. — Очкарик. — Так он дразнил Гарри в детстве. Изабелла отлично помнила, с каким чувством превосходства старший брат относился к младшему. Она припомнила, как в холодные зимы на Мысе, когда горы Готтентотской Голландии покрывались толстым снежным ковром, Шон вытаскивал Гарри из постели на самом рассвете и отправлял его в туалет, чтобы тот согрел для него стульчак. Ей пришло на память множество других случаев унижений и издевок, посредством которых Шон утверждал свою власть над братом-слабаком.

Гарри поднялся на ноги. В течение двадцати лет он неустанным трудом укреплял и развивал то хилое, болезненное тело, что досталось ему от рождения. Теперь его грудь вздувалась могучими мышцами, она поросла жесткими курчавыми волосами, выпиравшими из разреза его рубашки. Его руки и ноги были настолько развиты физическими упражнениями, что казались несоразмерными телу. И все же он был почти на четыре дюйма ниже своего старшего брата; это особенно бросалось в глаза в эту минуту, когда они стояли лицом к лицу.

— Значит так, — спокойно сказал он, — это было в последний раз. Больше это никогда не повторится. Ты меня понял?

— Нет. — Шон покачал головой, пряча свою злобу за насмешливой ухмылкой. — Ничего я не понял, ссун. Тебе придется объяснить мне подоходчивей.

Тем временем немец и обе его роскошные медсестры тоже выбрались из «тойоты» и последовали за Шоном внутрь ограды. Теперь они с восторгом наблюдали за разворачивающимися событиями.

Лишившись своих очков, Гарри по-совиному щурил глаза; зубы его были стиснуты так, что мышцы челюсти образовывали чуть ниже ушей бугорки, формой и размером напоминающие грецкий орех. Шон, пружинисто покачиваясь на носках, наклонился и легонько хлопнул его по щеке, все с той же насмешливой ухмылкой на лице; и тогда Гарри бросился на него.

Он был очень быстр для такого грузного человека, быстр, как разъяренный буйвол, как голодный крокодил, но Шон был стремителен, как леопард. Он легко уклонился от этой бурной атаки, нырнул под руку Гарри и врезал ему с левой в живот прямо под ребра. С таким же успехом он мог бы швыряться кирпичами в тяжелый танк. Не издав ни звука, Гарри лишь вобрал голову в плечи и вновь устремился на него.