Золотой Лис - Уилбур Смит (1990)

— Да, сегодня мне не хочется грустить.

Когда они спускались по узенькой тропинке в деревню, краски заката на горных вершинах были столь великолепны, что к Изабелле вернулось ее прежнее приподнятое настроение.

Хозяин деревенской гостиницы сразу же узнал по имени своего знатного посетителя. Он велел двум дочерям сменить белье в передней комнате и отправил жену на кухню готовить на обед одно из коронных андалузских блюд: «кокидо Мадрилено» и «кабелло де анжел», рагу из цыплят с маленькими пряными колбасками и лапшу, такую тонкую, что она вполне заслуживала свое название — «волосы ангела».

— В Испании шерри — народный напиток, — объяснил Рамон, наполняя бокал. Здесь, в горах, было довольно прохладно, в кирпичном камине вовсю пылал огонь, и его отсвет падал ему на лицо; при таком освещении его черты казались еще прекраснее.

У меня такое впечатление, что мы все время занимаемся одной из трех вещей, — Изабелла пристально разглядывала золотистое вино в своем бокале, — мы едим, пьем или… — Она пригубила вино.

— Ты жалуешься?

— Скорее, упиваюсь. — Лукаво взглянула на него. — Давайте, сеньор, ешьте ваше «кокидо» и пейте ваше шерри, сегодня ночью вам понадобятся силы.

Изабелла проснулась, когда солнечный свет потоком лился в комнату через распахнутое окно, и на мгновение похолодела при мысли о том, что он снова исчез. Но нет, он был здесь, рядом с ней, на широкой теплой кровати, и смотрел на нее все с тем же непроницаемым, загадочным выражением на лице. И вновь холодок сомнения пробежал внутри, но когда она, почти что с робостью, дотронулась до него, то обнаружила, что его орудие уже ожидает в полной боевой готовности.

— Боже мой! — прошептала с восторгом. — Ты фантастический мужчина! — Никто никогда ее не хотел так, как он. С ним она ощущала себя самой желанной женщиной во всей вселенной.

Хозяин гостиницы накрыл для них стол во внутреннем дворике; на завтрак был лиловый инжир и козий сыр. Они сидели под вьющимися виноградными лозами, и Изабелла очищала инжир своими длинными лакированными ногтями и клала сочные круглые ягоды Рамону в рот. До сих пор единственным человеком, для которого она это делала, был отец.

Когда одна из хозяйских дочерей принесла дымящийся кофейник, Рамон извинился и поднялся в спальню. Через маленькое окно в ванной он видел Изабеллу, сидевшую внизу во дворе, слышал ее голос и смех, когда она пыталась изъясняться на своем еще весьма несовершенном испанском.

Сегодня утром опять проглотила противозачаточную таблетку, когда они вместе стояли у раковины. Она превратила это в какой-то дурацкий ритуал, чокаясь с ним стаканом с водой. «Чтобы еще много раз повторить то же самое». Тем не менее, пачка оставшихся таблеток, которая утром лежала на полочке над умывальником, куда-то исчезла.

Он вернулся в спальню. Кровать занимала почти всю комнату, их багаж был втиснут в занавешенную нишу у самой двери. Большая мягкая кожаная сумка Изабеллы валялась на одном из чемоданов.

На минуту замер, прислушиваясь; ее голос слабо доносился через открытое окно. Отнес сумку на кровать и стал быстро распаковывать, раскладывая содержимое в строгом порядке, чтобы затем положить все обратно точно так, как было прежде. В то первое утро на его кенсингтонской квартире, когда она еще спала, он обыскал ее усеянную блестками сумочку и запомнил название противозачаточных таблеток. Потом проконсультировался на этот счет у посольского врача.

«Если женщина перестанет их принимать до десятого дня цикла, восприимчивость к мужской сперме почти наверняка резко повысится, соответственно, повысятся и ее шансы забеременеть во время овуляции», — заверил тот Района.