Золотой Лис - Уилбур Смит (1990)

Она знала, что ее зад ходит ходуном, и все из-за высоких каблуков. Сняла туфли прямо на ходу, попрыгав сперва на одной, затем на другой ноге, и босиком побежала по тротуару. Машина осталась на посольской стоянке в Стрэнде, и теперь пришлось ехать за ней на метро от станции Ланкастер Гейт.

У нее был новенький, с иголочки «мини-купер», самая последняя модель 1969 года. Отец подарил на день рождения, а подгонялся он в той же автомастерской, что и «мини» Энтони Армстронга-Джонса. Они увеличили мощность двигателя, обили корпус белой кожей, как у «роллса», и перекрасили в серебристый цвет, точь-в-точь как новый «Астон Мартин» отца, а на дверце золотой фольгой выписали ее инициалы. Все высшее общество разъезжало на «мини». Субботним вечером у «Аннабел» их парковалось больше, чем «роллсов» или «бентли».

Белла забросила туфли на крохотное заднее сиденье и врубила мотор на полную мощность, так что стрелку зашкалило; шины взвизгнули и оставили черные полосы на асфальте стоянки. Увидав их в зеркале заднего вида, ощутила какое-то мрачное дьявольское удовольствие.

Она мчалась во весь дух, надежно защищенная от гнева дорожной полиции дипломатическими номерами. Строго говоря, никаких прав на это не было, но отец выбил их для нее.

Новый личный рекорд скорости родился на пути от стоянки до Хайвельда, резиденции посла в Челси; отцовский официальный «бентли» с флажками на крыльях был припаркован у входа, и Клонки, его шофер, которого отец привез с собой из Кейптауна, приветствовал Изабеллу.

Белла уже достаточно овладела собой, чтобы одарить Клонки самой очаровательной из всех своих улыбок и небрежно бросить ему ключи.

— Клонки, будь лапочкой, поставь мою машину, хорошо? — Отец был очень строг во всем, что касалось ее обращения со слугами. Она могла вымещать свое плохое настроение на ком угодно, только не на них. «Они члены нашей семьи, Белла». И многие из них действительно обосновались в Велтевредене, их родовом поместье на мысе Доброй Надежды, задолго до ее рождения.

Отец сидел за письменным столом в своем кабинете на первом этаже с окнами в сад; без пиджака и галстука, стол был завален официальными бумагами. Но он тут же бросил ручку и повернулся на стуле, как только она вошла. Лицо просветлело при виде дочери.

Белла уселась к нему на колени и поцеловала.

— Боже, — прошептала она, — ты самый прекрасный мужчина на свете.

— Мне, конечно, и в голову не взбредет сомневаться в твоей компетентности в этом вопросе, — улыбнулся Шаса Кортни, — но позволь спросить, что заставило тебя прийти к такому выводу?

— Все мужчины либо скоты, либо зануды. Разумеется, все, кроме тебя.

— Вот оно что! Ну и что же юный Роджер ухитрился сделать такого, чтобы вызвать твой гнев? На первый взгляд он кажется совершенно безобидным, если не сказать сильнее.

Роджер сопровождал ее на концерт. Она оставила его в толпе у сцены, но теперь даже не сразу вспомнила, о ком идет речь.

— С мужчинами покончено навсегда. Наверное, я постригусь в монахини.

— А ты не могла бы отложить это богоугодное мероприятие хотя бы до завтра? Сегодня вечером мне никак нельзя обойтись без хозяйки дома, а у нас еще ничего не готово к званому обеду.

— Все уже давно готово. Я все сделала еще до того, как ушла на концерт.

— А меню?

— Я обо всем договорилась с шеф-поваром еще в прошлую пятницу. Не будь таким паникером, па. Все, что ты любишь: устрицы и барашек из Кдмдебу.