Конец света: первые итоги - Фредерик Бегбедер (2013)

Для краткости можно было бы сказать, что Ханиф Курейши — это читабельный Салман Рушди. Однако это было бы упрощенчество (само сравнение отдает расизмом), потому что они совершенно разные: один, пакистанец по отцу, родился в Лондоне; второй, стопроцентный индиец, — в Бомбее. В том, что пишет Курейши, мало общего с многословной и мифологичной прозой автора, попавшего под фетву. На самом деле Курейши по отношению к Рушди — то же, что Софокл по отношению к Гомеру. Начиная с романа, красноречиво озаглавленного «Интимность» («Intimacy», 1998), он интересуется исключительно внутренними проблемами человека. Отказываясь связывать свое искусство с судьбой вынужденных изгнанников, он в основном сосредоточен на боли современника, разлученного с бывшей женой или детьми, или несчастного в браке, или неспособного создать семью, или обманутого супруга. В этом он скорее приближается к стилистике какого-то нового Карвера[18], что особенно заметно во втором сборнике рассказов, чье оригинальное название «Midnight all day» Жан Розенталь почему-то перевел как «Луна средь бела дня», хотя оно означает «Полночь целый день». Мне кажется, что беспрестанно звенящий в ушах бой часов, двенадцатью ударами возвещающих наступление полночи, — метафора гораздо более тревожная, нежели образ луны, возникающей в небе до наступления вечерней темноты; в последнем явлении, которое каждый из нас нередко наблюдал в летнее время года, нет ничего пугающего (напротив, оно красиво).

Симптоматично, что творчество Курейши посвящено тонкому и остроумному анализу вполне определенного противоречия. Этот элегантный пятидесятилетний мужчина разрывается между цинизмом и сентиментальностью, трусостью и рыцарским благородством, между Дон Жуаном и Ромео, воспроизводя былое противостояние между Англией и Пакистаном. Приятно читать книги, написанные сыном иммигрантов, озабоченным абсолютно теми же проблемами, что и любой западный кретин.

Именно эта черта Курейши, роднящая его с Антуаном Дуанелем[19], больше всего нравится французским кинематографистам (его экранизировали Мишель Блан и Патрис Шеро). Мужчины у Курейши — индивидуалисты, мечтающие найти пару, но обреченные на одиночество, или наоборот. Его персонажи — стареющие бабники; будущие папаши, до смерти боящиеся собственного отцовства; вечно неудовлетворенные мужья, мечтающие о свободе; терзаемые чувством вины гедонисты. Им позарез нужна чужая жена, они желают желать и бегут от счастья, не дожидаясь, пока оно от них отвернется. Они придерживаются левых взглядов, но живут в «правых» квартирах. А один даже находит у себя в кармане пиджака пенис!

У женщин дела обстоят ничуть не лучше. В молодости они стараются подцепить старикашку, после замужества уезжают в отпуск с молодым поклонником. Такова мораль этих новых разочарованных хитрюг: «В выборе любовников мы непогрешимы, особенно если ищем того, кто нам совершенно не подходит». Вывод, своим пессимизмом немного напоминающий афоризмы Оскара Уайльда (еще одного лондонского иммигранта). Любовь — лучший, если не единственный литературный сюжет. Не исключено, что вскоре писатели будут сочинять новые книги только ради того, чтобы дать мужчинам и женщинам последний шанс договориться. Возможно также, что конец света, объявленный в названии этого обзора (исчезновение бумажной книги), будет сопровождаться окончательным крахом человеческой любви на земле. Нет любви — нет и романов. Как только мы утратим способность испытывать чувства, рассказывать станет не о чем, но никто об этом не пожалеет. В этот самый миг на нас и опустится бесконечная полночь.

//- Биография Ханифа Курейши — //