Диана. Жизнь, любовь, судьба - Сара Брэдфорд (2006)

Кампания по запрету противопехотных мин придала жизни Дианы новый смысл. В мае она публично призналась в том, что страдала булимией и окончательно ее победила. Она выглядела великолепно. «Из неуклюжего щенка она превратилась в ослепительную леди», – говорил один из ее модельеров, Жак Азагюри. Кэтрин Уокер, которая одевала Диану большую часть ее взрослой жизни, вспоминала: «Период гламура закончился – как и ее брак. Она начала носить мои самые сексуальные вечерние платья… Я никогда не думала, что Диана может измениться так быстро. Когда-то передо мной появилась бледная, слегка пухленькая, нервная девочка. Теперь же она стала стройной, подтянутой, спортивной. Превратилась в перфекционистку, постоянно работала над своим телом, потому что находилась под пристальнейшим наблюдением. Кроме того, это отвлекало ее от тягостных мыслей о печальной судьбе своего брака»[555]. Чтобы поддерживать новый, свободный и независимый имидж, Диана укорачивала юбки, вставала на высокие каблуки, надевала более простые и откровенные платья. Вырвавшись из королевского круга, она наконец-то смогла носить одежду черного цвета – впервые после скандального появления в «том платье» в Гилдхолле.

«Она изменилась у меня на глазах, – вспоминала Мередит Этерингтон-Смит, которая общалась с Дианой с сентября 1996-го по июль 1997 года. – Удивительно, что произошло с ней за это недолгое время. Она принимала по-настоящему важные решения, боролась против применения противопехотных мин – все это было очень серьезно. И так же серьезно относилась к нашему аукциону. Она превратилась в профессионала, меняясь на глазах, по-настоящему выросла». Изменилась даже ее осанка. Исчезли застенчивый взгляд исподлобья и ссутуленные плечи. Она даже перестала грызть ногти! «Она стала более уверенной, превратилась в совершенно другого человека, не в принцессу Уэльскую, а в настоящую Диану»[556].

Но была одна роль, к которой Диана всегда относилась одинаково серьезно, – роль матери двоих сыновей и королевы-матери XXI века. «Ее отношения с сыновьями были поразительно теплыми… Она была очень хорошей матерью[557]. Я боялась, что мальчики окажутся более избалованными, но они никогда не сюсюкали и не вились вокруг нее. Их отношения всегда казались мне исключительно здоровыми и нормальными. Это, безусловно, заслуга Дианы – и только во вторую очередь Чарльза»[558]. «Диана считала, что ей суждено стать королевой-матерью XXI века. Она видела, какое влияние королева-мать оказывает на своих внуков, и чувствовала, что эта роль суждена ей самой судьбой. Она хотела, чтобы Уильям стал королем-демократом, чтобы у мальчиков были друзья, чтобы они понимали свое поколение, были знакомы с политиками – и не только с тори. Принцам нужно было включиться в современную жизнь Британии, а не в ту, какой она была в конце войны. Диана видела свою задачу в том, чтобы помочь сыновьям вырваться из стеклянной клетки дворца, – тогда к моменту восхождения на престол люди будут их знать. Новый король не должен быть таинственным чудаком, выращенным в вате. В нем должны видеть человека[559]. Думаю, Диане хотелось стать влиятельной силой за троном…»[560]

Диана часто подчеркивала свое стремление сделать Уильяма «очень английским королем»: она чувствовала, что кровь Спенсеров может на это повлиять. «Она считала, что из-за разнообразных брачных альянсов они [королевская семья] перестали быть англичанами. „Я родилась в английской семье, – гордо говорила она. – Мы [Спенсеры] куда древнее их“. Она очень гордилась [своим предком] герцогом Мальборо»[561].