20 июля Диана вернулась в Лондон, но 22-го была вынуждена вылететь в Милан на похороны Джанни Версаче. В конце июля в Лондоне произошло окончательное объяснение между Дианой и Хаснатом. Она не собиралась отказываться от этих отношений, однако Хан заявил, что брак между ними невозможен. «Он был замечательным человеком и любил ее, – поделилась одна из подруг, – но жениться не собирался»[583]. «В жизни Хасната Хана было одно по-настоящему серьезное увлечение – его работа, – вспоминал Ричард Кей. – Он очень любил Диану, но хотел стать первоклассным врачом. Он поставил перед собой цель – создать себе репутацию, набраться опыта и вернуться в Пакистан. Стать мужем Дианы и оставаться практикующим хирургом было нереально. По-моему, она тоже это понимала. За кого нужно выйти замуж, если ты уже была супругой будущего короля? Судьба Дианы накладывала на нее определенные ограничения. Она не могла выйти замуж за бедного врача – такое случается только в дамских романах издательства Mills & Boon»[584]. Диана продолжала настаивать на своем, хотя старшие подруги были в ужасе от одной только мысли об этом браке. Они знали, что Диана летала в Пакистан, чтобы познакомиться с родителями Хасната, но продолжали твердить ей, что этот брак невозможен[585].

В конце июля Лондон, как всегда, опустел. Все разъехались по загородным поместьям, мальчики уехали к отцу, и роман с Доди казался Диане приятным времяпрепровождением. 26 июля она вылетела в Париж, где провела сутки с Доди в мире Файедов: частный вертолет приземлился в центре Парижа, затем ее отвезли в королевские апартаменты отеля «Риц». Поужинав у Люка Картона, пара вернулась в квартиру Доди в доме его отца на улице Арсена Юссе. Окна квартиры выходили на Елисейские Поля. Позже они прогулялись вдоль Сены – впервые наедине (поездка Дианы была окружена полнейшей тайной). Ночь Диана провела в «Рице». Позавтракав с Доди, она вернулась в Лондон. Диана была в восторге: Доди стал первым в ее жизни мужчиной, относившимся к ней с такой заботой и участием.

31 июля она вернулась на «Джоникал». На этот раз Диана и Доди остались на яхте без свидетелей (если не считать членов экипажа, телохранителей, камердинеров, поваров и массажисток). Яхта прошла вдоль берегов Корсики и Сардинии. Доди стремился предупредить любое желание своей гостьи. Во время прогулок они поведали друг другу о сложном детстве, говорили о кино и светских новостях. Диану привлекала простота Доди: тот не отличался высоким интеллектом и рядом с ним она не чувствовала своих «несовершенств». Нравилась ей и манера ухаживать: о ней никто так не заботился. Диана полностью расслабилась – будто вернулась в детство.

Примечательно, что в спальнях Доди и Дианы было множество плюшевых игрушек. В парижской квартире Доди на столе в спальне расположились три медведя из Harrods. Еще три игрушки сидели на креслах гостиной. В спальне Доди хранил и целую коллекцию моделей самолетов. Вместе они слушали музыку из фильма «Английский пациент», смотрели видео и телевизор. Иногда Диана играла на рояле. «В моей семье все играют», – объяснила она удивленному камердинеру, Рене Делорму. Когда Доди был занят, Диана читала. Делорм заметил, что в руках у нее книга «Быть иудеем» – довольно странный выбор для отдыха в обществе мусульманина.

К сожалению, Диана очень скоро оказалась втянутой в орбиту жизни Файеда-старшего, и вырваться ей было практически невозможно. Мохаммед Файед с самого начала пристально следил за развитием романа. Поскольку Доди явно добивался успеха, отец начал относиться к нему с большей благосклонностью. Они каждый день созванивались, иногда по нескольку раз. Файед был преисполнен решимости извлечь из этого романа максимум пользы. Он нанял на работу журналиста Макса Клиффорда, который хорошо дополнил уже работавшего на миллионера бывшего королевского репортера ВВС Майкла Коула. Эта команда пристально следила и направляла развитие событий последних дней Дианы и Доди.