Революция - Меган ДеВос (2019)

Если Грейс захочет говорить, мы поговорим. Не захочет – ляжем спать. Я был готов выполнить любое ее желание, только бы оно помогло ей справиться с эмоциями. Однако вначале нужно подвести итоги нашей вылазки.

Ее ответ был подозрительно спокойным: она не хотела выдавать своих чувств. Я опять сжал ее руку и поцеловал в макушку. Хотелось увидеть настоящую улыбку Грейс. Отчасти это сработало: она повернулась ко мне, и в глазах ее мелькнула радость – впервые за все это время. Но до ее настоящей лучистой улыбки было далеко.

Мы вошли в Блэкуинг. Лагерь уже спал, лишь кое-где в хижинах горели свечи и керосиновые фонари. Грейс выпустила мою руку, но продолжала идти рядом. Кто-то и сейчас мог нас увидеть, а она не хотела афишировать наши близкие отношения. Не все в лагере знали, что мы вместе. Я был благодарен ей за предусмотрительность.

Кит с Даксом первыми подошли к штурм-центру. Караул там несла женщина лет тридцати – со спящим ребенком на руках. Редкое зрелище для Блэкуинга. Конечно, дети рождались и сейчас, но значительно меньше, чем до катастрофы, уничтожившей цивилизацию. Так на свет появился Джетт. Роды принимал Докк. Мать Джетта умерла от кровотечения, а через какое-то время умер и его отец, которого ранили во время налета и которому в рану попала инфекция. С тех пор мальчишка находился на попечении Мейзи. Дети казались чудом. Если их не будет, род человеческий попросту вымрет.

Женщина молча вышла, а мы собрались вокруг стола. Грейс встала рядом со мной.

– Ну что, делимся впечатлениями о вылазке? – спросил Дакс, открывая обсуждение.

– Куда же без этого, – согласился Кит.

– Хейден, что ты у них стянул? – поинтересовался Дакс.

– Сам толком не знаю.

Грейс и парни смотрели на меня. Я достал и разложил на столе украденные бумаги. Все склонились над ними. Первый лист оказался списком предметов, в которых нуждался Грейстоун. Второй – планом ремонтных работ на территории лагеря. Третий содержал каракули, понятные только их автору, и напоминал заметки, набросанные для памяти. Пожалуй, самым ценным оказался четвертый. Его-то и разглядывала Грейс, пока нам не помешали.

На листе был нарисован хорошо узнаваемый план Блэкуинга со множеством пометок. Я сразу вспомнил про план, который видела Грейс накануне ее бегства из родного лагеря. Возможно, перед нами уточненный вариант. Рядом с несколькими постройками стояли пометки вроде «еда» и «оружие». Поверх схематичного изображения башни был нарисован крупный значок «Х». Такие же знаки, но поменьше стояли возле хижин, сгоревших в результате атаки грейстоунцев.

– Откуда им известно, чтó и где у нас хранится? – спросил Дакс, разглядывая лист.

Кит молча хмурился.

– Они шпионили за нами… – заговорила до того молчавшая Грейс. Я посмотрел на нее и поймал ее виноватый взгляд. – Они знали, что я здесь… Скорее всего, вели наблюдение за лагерем и кое-что разнюхали.

Я тоже нахмурился. Мне совсем не нравилась такая осведомленность врагов о нашем лагере; особенно о местах складирования оружия и съестных припасов.

– Это похоже на план, который ты тогда видела?

– Очень похоже. Дополненный вариант.

– Они решили, что башенка наша тю-тю, – заметил Кит, указывая на косой крестик, перечеркивающий значок башни. – Мэлин туда лазала. Сказала, можно подниматься без опаски. Значит, преимущество башни у нас сохраняется.

– Верно, – согласился я.

Пока остальные разглядывали трофейный план, я вдруг потерял к нему интерес. Всеми этими сведениями наши противники располагали еще до начала войны. Мы и так знаем свой лагерь, и потому захваченный план вряд ли поможет нам в дальнейших действиях. А вот списки могут пригодиться.

– По-моему, мы недооценили эти списки, – сказал я, рассуждая вслух. – Теперь мы знаем, в чем нуждается Грейстоун. Так не проще ли помешать им это получить, чем вести боевые действия?