Склад = The Warehouse - Роб Харт (2019)

Трамвай сбавил скорость, большие окна цветного стекла замерцали. В них на фоне пейзажа появилось слово «Дуб», выведенное призрачно-белыми буквами. Равнодушный мужской голос объявил название станции.

Пакстон вместе с другими вышел из вагона, махнул на прощание Циннии и сказал:

– Еще увидимся.

Это прозвучало скорее как вопрос, а не решительно, как ему бы хотелось. Но она улыбнулась в ответ и кивнула.

Трамвай стоял на подземной станции, отделанной плиткой, с тремя эскалаторами, по обе стороны от которых располагались обычные лестницы. Один из эскалаторов не работал, и поперек входа на него стояли подобные зубам оранжевые конусы. Большинство вышедших из трамвая выстроилось в очередь к эскалатору, но Пакстон пошел по лестнице. Наверху, на пустой зацементированной площадке, находилось несколько лифтов. Одна стена целиком представляла собой большой экран, на котором показывали тот же ознакомительный видеофильм, что и в автобусе.

Как раз в тот момент, когда мать прикладывала пластырь к разбитой коленке сына, наручные часы Пакстона зажужжали:

– Этаж 10, комната D.

Ясно, по крайней мере, что часы работают. Он подошел к лифту и обнаружил, что внутри нет кнопок, а только диск, окруженный светящейся каймой. Пассажир проводил запястьем перед диском, и на стеклянной поверхности появлялся номер этажа. Пакстон сделал то же, и появился номер десять.

На десятом этаже вышел только он один. Двери за ним закрылись, и он удивился тишине, царившей в коридоре. После долгого времени, проведенного в автобусе, в дороге, после разговоров и видео, после вынужденной близости к незнакомым людям это было приятно. Белые стены, сложенные из шлакоблоков, зеленые, как сосновые кроны, двери. Небольшие таблички указывали дорогу к туалетам и номера квартир. Квартиры располагались в алфавитном порядке, это означало необходимость долго идти по линолеуму коридора. Ботинки Пакстона поскрипывали на его зеркальной поверхности.

У двери с буквой D он поднес запястье к шишковидной ручке двери, и раздался щелчок. Он толкнул дверь, и она открылась.

Помещение напоминало скорее тесный коридор, чем квартиру. Пол покрывал тот же твердый материал, что и в коридоре, стены – все те же шлакоблоки, выкрашенные белой краской. Справа от входа располагалась кухонная зона: стойка с встроенной в стену микроволновкой, небольшая раковина и плита. Он открыл шкафчик и обнаружил в нем дешевую пластиковую посуду. Слева за раздвижными дверями находился широкий, но неглубокий шкаф для одежды.

За стойкой и этим шкафом слева располагался хлопчатобумажный матрац, встроенный в стену, с выдвижными ящиками под ним. Матрац был из гладкого материала, похожего на пластик, такой подошел бы ребенку, который все еще мочится в постель.

На краю матраса он увидел маленькую табличку, сообщавшую, что он может вытянуть матрац и использовать его как кровать.

На противоположной стене находился экран телевизора, под ним кофейный столик, настолько узкий, что на нем едва помещалась кофейная чашка. В дальнем конце квартиры было окно матового стекла, позволявшее солнечному свету проникать в комнату, со шторкой, которую можно было опустить.

Пакстон поставил сумку рядом с несколькими коробками, сложенными простынями и плоской подушкой. Он встал рядом с матрацем и отсюда мог дотянуться кончиками пальцев до любой из стен.

Туалета не было. Он вспомнил указатели к туалетам в коридоре и вздохнул. Туалеты общего пользования. Как будто снова оказался в колледже. Уже то, по крайней мере, хорошо, что соседа нет.

Устройство на запястье зажужжало.

«Включи телевизор».

Он нашел пульт дистанционного управления, сел и включил телевизор, экран которого находился так высоко, что пришлось задрать голову. Миниатюрная женщина в белой рубашке поло и с широчайшей улыбкой стояла в такой же комнате, как у Пакстона.