Стервятники - Уилбур Смит (1997)

— У нас есть губернатор, и ты нам не нужна. Я могу тебя убить.

Катинка подавилась очередным всхлипом.

— Дэниел, грузи порох и лишнее оружие, — приказал Хэл, и все это грудой навалили в карету. Элегантный экипаж — не фургон и низко осел на пружинных подвесках.

— Хватит! Больше она не потянет, — остановил Аболи последние бочонки с порохом.

— По одному человеку на каждую лошадь! — приказал Хэл. — Парни, вы не наездники: не пытайтесь брать лошадь на абордаж. Вы упадете и сломаете шею, что, конечно, не важно, но ваша тяжесть сломает спину бедным животным, когда мы и мили не проедем, а вот это важно. Хватайтесь за узду, и пусть лошадь тащит вас за собой.

Все разбежались по сторонам упряжки и схватились за упряжь.

— Оставьте мне место по правому борту, парни! — крикнул Хэл, и Сакина даже в возбуждении и спешке рассмеялась, услышав морское словцо. Но моряки поняли Хэла и оставили ему одну лошадь.

Аболи сел на свое место. В карете Альтуда грозил Ван де Вельде, а Сакина держала кинжал у белого горла Катинки.

Аболи развернул упряжку и крикнул:

— Давай, Гандвейн! Пора уходить. Гарнизон в любой момент очнется.

Не успел он это сказать, как послышался выстрел, из дверей казармы выбежал офицер, размахивая дымящейся пистолью. Он кричал:

— К оружию! Ко мне, первый взвод!

Хэл задержался только для того, чтобы зажечь фитиль своей пистоли от факела, бросить факел на дорожку из пороха и убедиться, что порох загорелся. Дымное пламя побежало назад, к двери арсенала, в коридор, ведущий к пороховому погребу. Хэл сбежал по ступенькам во двор и бросился к перегруженной карете, которую Аболи вел по кругу, направляясь к воротам.

Он уже почти добежал и уже тянулся к упряжи передовой серой, когда Аболи вдруг крикнул:

— Гандвейн, сзади! Осторожней!

Из двери, где он спрятался со своими псами при первых же звуках тревоги, показался Хьюго Барнард. Он спустил обеих собак и науськивал их на Хэла:

— Взять, взять, ату!

Собаки молча, бок о бок, понеслись вперед, огромными прыжками покрывая расстояние, как гончие, преследующие зайца.

Предупреждение Аболи дало Хэлу время повернуться к собакам лицом. Те действовали как команда: одна попробовала вцепиться в лицо, вторая в это время нацелилась на ноги. Хэл ударил первую собаку, когда та была еще в воздухе, и пробил шею в том месте, где она переходит в плечи. Под тяжестью летящей псины лезвие пробило легкие, сердце и застряло в кишках. Даже мертвая, собака ударила Хэла в грудь, и он пошатнулся.

Вторая псина, прижавшаяся к земле, пока Хэл не восстановил равновесие, впилась зубами ему в ногу сразу под коленом и опрокинул его. Хэл плечами ударился о камень, но когда он попытался встать, собака уперлась всеми четырьмя лапами и снова опрокинула его. Хэл почувствовал, как ее зубы скользнули по кости его ноги.

— Мои собаки! — закричал Барнард. — Ты убиваешь моих дорогих подружек!

С обнаженной саблей в руке он бросился на выручку псам. Хэл снова попробовал встать, и снова собака стащила его вниз. Барнард добежал до них и поднял саблю над незащищенной головой Хэла. Хэл заметил это и откатился в сторону. Лезвие ударило о камень и высекло облако искр.

— Ублюдок! — взревел Барнард и снова поднял саблю. Аболи повернул упряжку и погнал ее прямо на Барнарда. Надсмотрщик стоял спиной к карете и был так поглощен схваткой с Хэлом, что не видел ее приближения. Он уже приготовился ударить Хэла, когда заднее колесо задело его бедро и отбросило Барнарда в сторону.

С огромным усилием Хэл сел и, прежде чем собаке снова удалось уронить его на землю, нанес удар по основанию шеи, проведя лезвие под углом, как тореадор, находящий шпагой сердце быка. Животное издало болезненный вой, выпустило ногу Хэла, закружилось и упало на камни, слабо дергая лапами.

Хэл едва успел встать, как на него накинулся Барнард.

— Ты убил моих красавиц!