Птица не упадет - Уилбур Смит (1977)

Ставни окна пробила случайная шрапнель, и Марк заглянул в одну из дыр.

В пятидесяти ярдах от него через улицу находился Дом профсоюзов; площадь была покрыта траншеями и защитными насыпями, подготовленными забастовщиками.

Даже общественный туалет превратили в блокгауз, но все внимание забастовщиков было обращено на прилегающие улицы.

Забастовщики были одеты самым странным образом — от грязных рабочих комбинезонов и полувоенных охотничьих костюмов, от широкополых шляп, котелков и цилиндров до воскресных костюмов, с жилетом и галстуком. Но все в портупеях, с патронташами, а их спины открыты для нападения Марка.

Залп через окна магазина причинит им ужасный ущерб. Сержант с веселым оживлением, предвкушая это, уже расставляет солдат у окон. «Я мог бы прихватить пулемет, — подумал Марк, и что-то в нем сжалось от мысленной картины: „виккерс“ открывает огонь по незащищенной, ничего не подозревающей группе. — Если бы только я их ненавидел».

На его глазах забастовщики один за другим падали за баррикаду под огнем горцев.

— Примкнуть штыки, — приказал Марк, и в полумгле магазина послышался скрип металла о металл. Шальная пуля, пролетев над головой Марка, разбила бутылку с шотландским виски на полке за ним. Запах алкоголя был острым и неприятным, и Марк снова сказал:

— По моему приказу открывайте окна и двери, покажем им сталь.

Ставни отлетели, наружная дверь распахнулась, и Марк повел своих орущих солдат через улицу. Прежде чем они добрались до первого ряда мешков с песком, забастовщики начали бросать ружья и вставать с поднятыми над головой руками.

По всей площади к баррикадам с криками бежали горные стрелки; Марк радовался, что предпочел риск штыковой атаки, не позволил своим людям расстреливать незащищенных забастовщиков.

Его люди выбивали оружие из рук противников и собирали забастовщиков в группы, а сам Марк тем временем поднялся по ступеням Дома профсоюзов.

На верхней ступеньке он остановился, крикнул:

— Отойдите в сторону! — и трижды выстрелил в медный замок.

* * *

Гарри Фишер прижался к стене и в забранное мешками окно выглянул на площадь — там царил хаос.

Муки непереносимого отчаяния сотрясли его громоздкую фигуру; он дышал как раненый бык перед последним ударом матадора. Он видел, как его люди бросают оружие, как их с высоко поднятыми руками сгоняют, словно скот, спотыкающихся на усталых ногах, с посеревшими от усталости и сознания поражения лицами.

Он глухо, тоскливо застонал, ссутулил массивные плечи и, казалось, стал меньше. Большая косматая голова поникла; помрачневшим взором смотрел он, как молодой лейтенант в военном мундире поднимается по лестнице и стреляет в замок.

Гарри подошел к столу и сел лицом к двери; дрожащими руками он достал револьвер и взвел курок. Оружие он осторожно положил перед собой на стол.

Наклонив голову, он с минуту слушал выкрики — приказы — и шум с площади, потом послышались шаги на лестнице за его дверью.

Взяв револьвер со стола, он уперся локтями для устойчивости.

* * *

Марк через главную дверь ворвался в зал и остановился в удивлении и смятении. Пол был покрыт телами, их было много, десятки.

Пока он смотрел, вбежали капитан горных стрелков и десяток солдат. И тоже остановились.

— Боже! — выдохнул капитан, и Марк неожиданно понял, что все тела в полицейских мундирах. «Они перебили пленных!» — с ужасом подумал Марк, глядя на массу тел, и тут осторожно поднялась одна голова, другая.

— Слава Богу! — сказал капитан рядом с Марком: пленные начали вставать с облегчением на лицах, и в их голосах звучало нервное веселье.

Они бросились к дверям, обнимали своих спасителей или просто выходили на солнце.

Марк увернулся от рослого полицейского сержанта в мятом мундире, с трехдневной щетиной на лице, нырнув ему под руку, и стал подниматься по лестнице.