Ярость - Уилбур Смит (1987)

– Вы подлая мелкая стерва, – негромко проговорил он. – С лицом ангела и сердцем чертовки. Вам ведь все равно, что снимать. Вам это безразлично. Важно лишь получить хороший сюжет, а правда это или нет, причинит ли это кому-нибудь боль, какая разница?

Шаса отвернулся от нее и вышел из зала заседаний. Шоу с девицами уже началось; он прошел к столику, за которым сидели Сантэн и Блэйн Малкомс, и тоже сел, но вечер для него был испорчен.

Он сидел и смотрел на вертящихся танцовщиц, но не видел их длинных голых ног и сверкающей плоти; вместо этого он с яростью думал о Китти Годольфин. Опасность возбуждала его, поэтому он охотился на львов и буйволов, летал на «Тайгер Моте» и играл в поло. Его всегда привлекали умные деловые женщины с сильным характером, а эта несомненно деловая и сделана из чистого шелка… и стали.

Он думал об этом милом невинном лице и детской улыбке, о жестком блеске глаз, и к ярости добавилось желание унизить ее, душевно и физически, и сознание того, что это будет очень трудно, делало мысль еще более навязчивой. Он обнаружил, что сексуально возбужден, и это лишь усилило его гнев.

Вдруг Шаса поднял голову: через все помещение за ним наблюдала Джил Энсти, его менеджер по связям с общественностью. Цветные блики играли на ее широкоскулом лице и в платиновых волосах. Она скосила глаза и провела кончиком языка по нижней губе.

«Ладно, – подумал он. – Надо отыграться на ком-нибудь. Она подойдет».

Он слегка наклонил голову, и Джил Энсти кивнула и выскользнула за дверь позади своего столика. Шаса извинился перед Сантэн, встал и в полутьме под громкую музыку направился к двери, за которой исчезла Джил.

В отель «Карлтон» он вернулся утром, в половине девятого. Все еще в бабочке и смокинге он не пошел через вестибюль, а поднялся по лестнице из подземного гаража. Сантэн и Блэйн остановились в номере компании, а Шасе отвели поменьше на другом конце коридора. Ему не хотелось встретиться с ними в такой час так одетым, но ему повезло, и он добрался до своего номера незамеченным.

Кто-то сунул ему под дверь конверт. Он без особого интереса поднял его, но тут увидел на конверте герб студии «Килларни филм». В этой студии работала Китти Годольфин, и Шаса улыбнулся, разрывая конверт.

Дорогой мистер Кортни,

материал замечательный – вы смотритесь лучше Эррола Флинна. Если хотите взглянуть, позвоните мне в студию.

Китти Годольфин.

Гнев Шасы остыл, его позабавила ее дерзость, и хотя впереди был занятой день: ланч с лордом Литтлтоном и потом весь день встречи, он позвонил на студию.

– Вы поймали меня на пороге, – сказала ему Китти. – Я уже уходила. Хотите посмотреть материал? Хорошо, сможете приехать сюда к шести вечера?

Спустившись в приемную студии, она улыбалась своей милой, детской улыбкой, но озорные зеленые огоньки в глазах подсмеивались над ним; Китти пожала Шасе руку и повела наверх: в комплексе студии она арендовала отдельное помещение.

– Я знала, что могу рассчитывать на ваше мужское тщеславие, чтобы заманить сюда, – уверенно сказала она.

Ее команда развалилась в первом ряду просмотрового зала, молодые люди курили «Кэмел» и пили кока-колу, но Хэнк, оператор, уже вставил ленту в проектор, и все молча просмотрели материал.

Когда снова зажгли свет, Шаса повернулся к Китти и признался:

– Вы молодец: почти все время заставляете меня выглядеть настоящим напыщенным болваном. И, конечно, вырезали те части, где я одерживаю верх.

– Вам не понравилось? – улыбнулась она, наморщив носик. Веснушки заблестели, как крошечные золотые монеты.

– Вы, как партизан, стреляете из укрытия, а у меня спина не защищена.

– Если вы обвиняете меня в подтасовке и передергивании, – с вызовом сказала она, – может, покажете мне, какое это все на самом деле? Покажите мне шахты и фабрики Кортни и позвольте снять их.