Ярость - Уилбур Смит (1987)

Шаса взял у нее плотный конверт. На его столе стоял дорогой письменный набор, предназначенный для членов кабинета, с гербом Союза – разделенным на четыре части щитом с поддерживающими его стоящими антилопами, и под ним на ленте девиз «Ex Unitate Vires» – «Сила в единстве».

– Спасибо, Джанет.

Он пальцем вскрыл конверт и достал один-единственный листок с грифом «Министр внутренних дел». Записка была на африкаансе:

«Дорогой мистер Кортни,

Зная Ваш интерес к охоте, одна чрезвычайно значительная особа просила меня пригласить Вас в ближайший уик-энд поохотиться на антилоп-прыгунов на ранчо этой особы. На ранчо есть посадочная полоса, ее координаты – 28°32'ю. ш. 26°16'в. д.

Могу заверить вас, что охота будет хорошей, а общество интересным. Пожалуйста, дайте знать, сможете ли вы присутствовать.

Искренне,

Манфред Деларей».

Шаса улыбнулся и, негромко присвистнув сквозь зубы, подошел к крупномасштабной карте на стене и отыскал координаты. Записка означала вызов, и он догадывался, кто эта значительная особа. Ранчо расположено в Свободной Оранжевой республике, сразу к югу от золотоносных полей Уэлкома, и потребуется сделать лишь небольшой крюк, чтобы добраться туда на обратном пути из Йоханнесбурга.

«Интересно, что они задумали». Он похолодел от предчувствия. Именно такие загадки ему особенно нравились, и на листке со своим личным грифом он торопливо написал:

«Спасибо за любезное предложение поохотиться в эти выходные. Пожалуйста, передайте нашему хозяину, что я принимаю его приглашение и с нетерпением жду охоты».

Запечатывая ответ, он прошептал:

– Вам пришлось бы прибить мне ноги к земле, чтобы удержать.

* * *

В своем зеленом спортивном «ягуаре-СС» Шаса проехал в массивные белые ворота Вельтевредена. Фронтон ворот был создан в 1790 году Антоном Анрейтом, архитектором и скульптором Голландской Ост-Индской компании. Это замечательное произведение искусства служило достойным входом в поместье.

С тех пор как Сантэн передала поместье сыну, а сама поселилась с Блэйном Малкомсом по другую сторону гор Констанция-Берг, Шаса относился к Вельтевредену с такой же заботой и любовью, как она. Название означало по-голландски «всем довольный», и именно так чувствовал себя Шаса, когда заставил «ягуар» почти ползти, чтобы не запылить виноградные лозы по обеим сторонам дороги.

Сбор урожая был в полном разгаре, и яркие пятна – головы женщин, работающих на виноградниках, – соперничали с красно-золотой листвой. Когда Шаса проезжал мимо, женщины распрямлялись, улыбались и махали руками. Мужчины, согнувшиеся под тяжестью переполненных гроздьями корзин, тоже улыбались.

Юный Шон посреди поля вел один из фургонов; он заставлял тянувших повозку лошадей идти медленно, не опережая сборщиц. Фургон был завален спелыми гроздьями, сверкавшими, как рубины, в тех местах, где с ягод стерлась цветочная пыльца.

Увидев отца, Шон бросил повод возчику, который ненавязчиво присматривал за ним, спрыгнул с фургона и побежал между рядами лоз наперерез зеленому «ягуару». Ему было всего одиннадцать, но он был очень рослым для своих лет. От матери он унаследовал чистую, блестящую кожу, а от отца красивые черты, а также крепкие ноги, и бежал он, как антилопа, пружинисто и быстро. Глядя на сына, Шаса чувствовал, что его сердце вот-вот разорвется от гордости.

Шон распахнул пассажирскую дверцу «ягуара», плюхнулся на сиденье и неожиданно вновь обрел достоинство.

– Добрый вечер, папа, – сказал он. Шаса обнял его за плечи и прижал к себе.

– Привет, парень. Как сегодня дела?

Они миновали виноградник и конюшни, и Шаса поставил машину в бывшем амбаре, где держал коллекцию из дюжины классических автомобилей старых марок. «Ягуар» ему подарила Сантэн, и он ценил его даже выше «роллс-ройса» модели «Фантом-I» 1928 года, с хуперовским

[7]кузовом, рядом с которым сейчас остановился.