Ложь без спасения - Шарлотта Линк (2009)

Едва ли Надин могла избежать его умоляющего взгляда и тихого голоса. Но тем не менее она почувствовала, как ее все сильнее стал охватывать озноб – он шел откуда-то изнутри и означал, что она догадывалась, что не сможет получить того, чего хотела. Петер слишком много говорил. Он ходил вокруг да около – и не мог сказать то главное, чего она ждала и чего ему, видимо, не очень-то хотелось говорить.

И снова именно ей пришлось решаться на неприятное наступление – это, впрочем, впоследствии стало типичным в их взаимоотношениях. По собственной инициативе Петер никогда не говорил ничего конкретного, ничего не уточнял и в особенности никогда не высказывал неприглядную правду. Надин постоянно приходилось самой начинать разговор, чтобы он мог продолжить; приходилось добиваться разговора и требовать ответа. Она перешла в наступление, а Симон ушел в оборону.

– Что с Лаурой?

Петер вздрогнул. Надин понимала: он наверняка знал, что этот вопрос последует, но тем не менее, видимо, не совсем подготовился к нему.

– Чего ты хочешь? – спросил Петер, хотя должен был прекрасно знать ответ.

– Я хочу начать с тобой новую жизнь. Это означает… я хочу, чтобы ты развелся. – Надин заметила, что Петер снова вздрогнул, и быстро добавила: – И я, естественно, тоже разведусь.

Симон провел рукой по лицу. Этот его жест выглядел невероятно усталым, и Надин только позже поняла, что он любил прикрываться усталостью, когда хотел уклониться от неприятных разговоров и ситуаций или же принудить ее обходиться с ним более чутко.

– Все это не так просто, Надин, – ответил он. – Правда, я всю неделю непрестанно об этом думал. Собственно, уже и раньше… в общем, с тех пор, как я пришел в «У Надин» и увидел ту женщину, которая, как я знал, меня уже никогда не отпустит. Проблема в том…

Какое-то время Петер говорил, запинаясь, что-то невнятное, а потом наконец выложил, что у него финансовые проблемы.

– В моих делах не все идет так, как хотелось бы. К тому же я немного ошибся с некоторыми… капиталовложениями. А мы как раз купили дом под Франкфуртом – и дом здесь. Я в несколько стесненном положении. Все, конечно, опять наладится, просто сейчас имеется затруднение, которое мне нужно пережить.

– А каким образом это связано с разводом? – поинтересовалась Надин.

– Когда мы поженились с Лаурой, то не заключали договор о разделе имущества. Поэтому мне пришлось бы сейчас отдать ей половину всего. А это в данный момент меня разорит.

– Но ты ведь можешь просто продать оба дома. Мы ведь в любом случае начнем с тобой все с самого начала. Тогда ты сможешь отдать ей половину. И еще достаточно останется.

– Но оба дома в ипотеке. У меня банковские долги, Надин, – Симон взял ее руки в свои. – Пожалуйста, дай мне немного времени. Один, два года – и я оправлюсь. Тогда я смогу выплатить Лауре ее долю и не окажусь без гроша в кармане. Пожалуйста, дай мне этот шанс.

Что ей оставалось делать? Признать, что Петер пытается выиграть время, потому что он не в состоянии принять решение? Конечно же, у нее были такие подозрения. Она не могла проверить, действительно ли его дела так плохи, как он уверял. Но, во всяком случае, позже, намного позже, когда Петер решил уехать с ней за границу, выяснилось, что он не солгал. Он на самом деле находился в отчаянном положении.

«Однако, – думала сейчас Надин, – он наверняка уже тогда знал, что этот вопрос никак не решился бы за один или два года. А еще он не упомянул о существовании двухсот тысяч марок, денег, которые он депонировал в Швейцарии, уводя их от налогообложения в Германии». На эти деньги он хотел дать им возможность начать новую жизнь в Аргентине. Но почему так поздно? Почему не сразу?