Ложь без спасения - Шарлотта Линк (2009)

Когда он обнаружил ее сообщение на автоответчике, то застыл от страха и начал усердно размышлять, кто была эта женщина и как она могла выйти на номер его мобильника. Имя ее показалось ему знакомым: где-то он его уже слышал, но прошло довольно долгое время, пока он смог вспомнить, что связано с этим именем. Уборщица! Чертова уборщица Камиллы. Он никогда лично ее не встречал, но Камилла один или два раза упоминала это имя. Однако как эта женщина вышла на номер его телефона? Он посчитал невероятным, чтобы Камилла дала ей номер, у нее совершенно не было доверительных отношений со своей уборщицей, и к тому же она очень старалась, чтобы ее отношения с ним оставались в тайне.

Конечно же, в принципе, и Камилла могла рассказать о нем бог знает кому, и он наверняка ни от кого не стал бы скрывать, что у них были любовные отношения, – тем более от полиции. Но у него так и не появился ни один следователь, из чего он заключил, что Камилла хранила его имя в такой же тайне, как она вообще хранила все в своей жизни. Ее ограждение от своего окружения носило почти аутический характер, и он вполне мог предположить, что она ни словом не обмолвилась о нем. А зачем ему нужно было по собственной инициативе идти в полицию и будить спящих собак?

Когда он обнаружил сообщение Моник, ему стало ясно, что он действовал неверно. Ему следовало изначально рассчитывать на то, что кто-нибудь, знавший о нем, все же объявится. Теперь, задним числом, то, что он по собственной воле не пошел в полицию, выглядело бы странным. Более того: это навлекало на него огромное подозрение. Ему едва ли удастся найти веское объяснение своему молчанию.

И вот объявляется эта женщина, которая, что совершенно очевидно, знала о его связи с Камиллой, да еще и использовала номер его мобильника, что чрезвычайно напрягло его. Этот номер знало очень ограниченное число людей, он никогда и никому – почти – его не давал. У Камиллы этот номер был. Может быть, уборщица его где-то нашла? Он долго ломал голову над вопросом: когда же он мог проявить неосторожность и легкомыслие? Однажды он оставил этот номер на автоответчике Камиллы в Париже, но там эта Моник вряд ли могла на него наткнуться. И тем не менее этот случай вдруг встревожил его, так как в итоге ту запись мог прослушать кто-то другой. Почему он, собственно, был так уверен, что Камилла всегда стирает все записи, едва прослушав их? Пару раз он видел, как она делала это здесь, в своем дачном доме: прослушивала сообщение и стирала его, причем порой еще до того, как звонивший заканчивал говорить. Это тоже было следствием ее болезненной незаинтересованности в реальной жизни.

– Зачем тебе тогда вообще эта штука? – спросил он ее однажды. – Если ты почти не слушаешь, что люди говорят тебе?

Камилла посмотрела на него отсутствующим взглядом.

– Жак установил эти автоответчики, – сказала она.

Насколько он понимал, это было равносильно тому, что эти приборы были отнесены к священным. Все, что сделал ее умерший муж, оставалось неприкосновенным до скончания времен. Даже если эти вещи действовали ей на нервы.

А если Камилла по какой-то причине не стерла его сообщение в Париже? Она ведь тогда опровергала, что вообще получала его. Он ей не поверил, посчитав, что это один из ее обычных маневров уклонения, с помощью которых она пыталась все больше и больше избегать его. Он, собственно, ей вообще уже не верил, и это так его злило, до такой степени злило, что в конце концов он…

С этого пункта он запрещал себе углубляться в прошлое. Ему не хотелось думать о том, что произошло дальше. У него достаточно забот по приведению в порядок своей жизни. Если он совершил ошибки, ему нужно позаботиться о том, чтобы они не стали для него роковыми.

Он должен обдумать, что делать с этой Моник Лафонд, которая висела тяжким грузом у него на шее и которая могла стать для него слишком опасной.