Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

10 июля, через неделю после событий в Мерс-эль-Кебире, Национальное собрание Франции открыло свое заседание в Гран-казино города Виши. Оно проголосовало за предоставление маршалу Петену всех полномочий, при этом против высказались лишь восемьдесят из 649 депутатов. Третья республика прекратила свое существование. Новое французское государство – Etat Francais, – которое претендовало на то, чтобы воплощать такие традиционные ценности, как «труд, семья, отечество», символизировало на деле полную моральную и политическую деградацию, сутью которой стали ксенофобия и репрессии. Его деятели так никогда и не согласились признать, что своей политикой помогали нацистской Германии, ибо неоккупированная часть Франции проводила угодную нацистам политику.

Франции пришлось не только оплачивать свою собственную оккупацию, но и возместить Германии пятую часть расходов на ведение войны. Сильно завышенные цифры и несправедливый обменный курс рейхсмарки, установленный Берлином, не подлежали обсуждению. Это было огромным бонусом для оккупационной армии. «Теперь мы можем здесь столько всего купить на немецкие деньги, – писал один из солдат, – и все стоит буквально копейки. Мы разместились в большой деревне, но местные магазины уже почти совсем опустели». В Париже магазины были опустошены прежде всего стараниями немецких офицеров, находившихся в увольнении. Кроме того, нацистскому правительству удалось завладеть всеми запасами необходимого для военной промышленности сырья, а захваченные трофеи в виде оружия, автотранспорта и лошадей год спустя удовлетворили значительную часть потребностей вермахта при его нападении на Советский Союз.

Тем временем французская промышленность перестраивалась, чтобы служить нуждам завоевателей, а французское сельское хозяйство помогало немцам жить лучше, чем когда-либо со времен Первой мировой войны. Французам пришлось уменьшить ежедневное потребление мяса, жиров и сахара примерны до половины того, что получали немцы. Последние считали это справедливым возмездием за голодные годы, пережитые ими после Первой мировой войны. Французам же предлагали утешаться мыслью, что как только Англия примет предложенные ей условия, состояние всеобщего мира улучшит положение всех и каждого.

После Дюнкерка и капитуляции Франции англичане были в состоянии шока, подобного тому, который испытывает раненый, не чувствующий боли. Они знали, что положение является критическим или даже катастрофическим, а почти все вооружение и автотранспорт армии оказались брошенными на другом берегу Ла-Манша. И все же, внимая призывам Черчилля, они были почти рады полной ясности своей судьбы. Появилась утешительная мысль, что хотя англичанам никогда не удавалось успешно вести войну в начале, они обычно «выигрывали решающее сражение», даже если ни у кого не было ни малейшего представления о том, как же этого добиться. Многие британцы, в том числе и король, открыто признавали, что им стало легче от того, что французы больше не являются их союзниками. Главный маршал авиации Даудинг позднее признался, что услышав о капитуляции Франции, он опустился на колени и возблагодарил Бога за то, что больше не придется рисковать своими истребителями, летая через Ла-Манш.

Англичане ожидали, что после завоевания Франции немцы вскоре предпримут вторжение и в Англию. Генерал Алан Брук, на тот момент ответственный за оборону южного побережья, был более всего обеспокоен нехваткой оружия, бронетехники и слабой боевой подготовкой вверенных ему войск. Начальники штабов видов вооруженных сил все еще очень опасались угрозы для авиационных заводов, от которых зависело пополнение Королевских ВВС самолетами взамен потерянных во Франции. Но люфтваффе требовалось время, чтобы подготовиться к нападению на Британию, и это давало англичанам жизненно важную передышку.