Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

Возглавляемая генералом Арнольдом авиация США росла с поразительной быстротой. В годы становления им повезло в том, что все члены их высшего командования состояли в близких, дружеских отношениях. И наоборот, Королевские ВВС часто раздирали споры, в основном вызванные упрямством Харриса и его неприязнью к штабу ВВС, генералов которого он считал еще более слабоумными, чем ненавидимые им сухопутные войска и Королевские ВМС. Харрис открыто насмехался над «нефтяниками», как он прозвал тех, кто выступал за бомбардировки нефтеперегонных заводов и складов топлива, и «жаждущих панацеи» – тех, кто требовал ударов по объектам определенного назначения. Но и американская догма о точных дневных бомбардировках была такой же консервативной. Даже реальности европейской погоды с частой плотной облачностью не могли переубедить командование авиации США: оно считало, что все цели поражены.

В критическое время Битвы за Атлантику – с конца 1942 г. – английская бомбардировочная авиация и Восьмая воздушная армия сосредоточились на укрытиях немецких подлодок у атлантического побережья Франции. Но массивные бетонные конструкции оказались непробиваемыми для бомб даже при прямых попаданиях, а они редко случалось в ужасную погоду той зимой. Портовые города неподалеку, Сен-Назер и Лорьян, были разрушены почти до основания. В ретроспективе единственным утешением для союзников было то, что огромное количество бетона, использованное для укрытий, не позволило использовать его при возведении гитлеровского Атлантического вала и сильно замедлило строительство этой цепи береговых оборонных сооружений, предназначенных противостоять вторжению союзников в северную Францию.

23 ноября, во время налета Восьмой армии на укрытия подлодок в Сен-Назере, люфтваффе опробовали новую тактику против «летающих крепостей». Раньше немецкие пилоты атаковали их в хвост, но теперь, используя тридцать новых «фокке-вульфов-190», они атаковали в лоб, идя плотным строем, крыло к крылу. Это требовало большой выдержки и мастерства пилотов истребителей, но плексигласовый нос «крепостей» был очень уязвимым. Тем членам экипажа, кто находился в передней части кабины, нелегко было пережить атаку немцев.

Как и английские летчики, американцы тяжело воспринимали ожидание, а затем отмену или прекращение вылета из-за плохой погоды. Только в два или три дня из десяти видимость была достаточной, чтобы разглядеть цель. Молодые американские пилоты имели собственные предрассудки и ритуалы, такие, как надетый задом наперед свитер, «везучие» монетки или полеты на одном и том же самолете. Им очень не нравилось, когда их переводили на другие самолеты.

Ледяной ветер «вымораживал» экипажи, особенно бортовых стрелков у открытых люков. Кое у кого в экипаже были ботинки, перчатки и комбинезоны с электроподогревом, но последние редко работали без неполадок. В первый год воздушной войны больше летчиков пострадало от обморожений, чем от боевых ранений. Стрелки-радисты проводили много часов, скрючившись в своих тесных кабинках, и вынуждены были мочиться в штаны. Влажные пятна быстро замерзали. Если пулемет заклинивало, стрелкам приходилось срывать перчатки, чтобы исправить перекос, и пальцы прилипали к ледяному металлу. И любой тяжело раненный осколками зенитных снарядов или пулями член экипажа мог умереть от переохлаждения прежде, чем поврежденный самолет вернется на базу. Если вследствие повреждения огнем противника, прекращалась подача кислорода, летчики теряли сознание, пока не удавалось вернуть самолет на высоту ниже семи тысяч метров. Хотя от кислородного голодания погибло меньше сотни людей, большинство летчиков испытало его на себе.