Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

Еще меньше Гитлеру хотелось обдумывать планы отступления из-под Ленинграда. Всякие надежды уничтожить «колыбель большевизма» давно развеялись, но он опасался, что отход даст финнам желанный предлог для заключения мира с Советским Союзом. Его солдаты не понимали, зачем их держат среди этих топей, особенно когда пошли слухи о стремительном наступлении Красной Армии на юге.

Ожидая вскоре крупного советского наступления на этом участке фронта, немецкое военное командование выселило все мирное население северной России подальше в тыл, чтобы не дать этим людям чем-либо помочь наступающим частям Красной Армии. «Наш автомобиль проехал мимо тела женщины, лежавшей в снегу, – записал Годфри Бланден неподалеку от Великих Лук. – Водитель не остановился: такое часто встречается в зоне боевых действий на Восточном фронте. Женщина, наверное, – одна из тех, кого колоннами угоняли в Германию, и во время перехода ее пристрелили либо она умерла от холода. И кому известно, кто она такая? Просто одна из многих миллионов русских».

14 января 1944 г. Ленинградский, Волховский и Второй Прибалтийский фронты начали целую серию ударов с целью окончательного снятия блокады. В течение двух предыдущих месяцев Ленинградский фронт по ночам тайно переправлял 2-ю ударную армию на Ораниенбаумский плацдарм на Балтийском побережье, к западу от города. Затем, когда Финский залив покрылся толстым слоем льда, по нему на пятачок переправили еще 22 тыс. человек, 140 танков и 380 орудий.

В густом ледяном тумане Красная Армия и Балтфлот начали чрезвычайно интенсивный обстрел из 21 600 артиллерийских орудий и 1500 «катюш». Грохот 220 тыс. снарядов, выпущенных за сто минут, был таким сильным, что в Ленинграде, за 20 км, с потолков сыпалась штукатурка. «Снаряды вздымали целую стену земли, дыма и пыли с огненными вспышками внутри», – писал минометчик. Одновременно началось наступление с Пулковских высот к юго-западу от города. Генерал-полковник Георг Кюхлер, командующий Группой армий «Север», не ожидал столь искусно скоординированного наступления. Но немецкие боевые группы дрались с присущим им профессионализмом. 88-мм орудие из хорошо оборудованного дота подбивало советские танки один за другим. Наступающая пехота слышала запах горелой плоти экипажей подбитых танков.

В деревнях не оказалось мирных жителей, поскольку те были эвакуированы за немецкую линию обороны. Наступление продолжалось до Пушкина (Царского Села) и Петергофа. Тела немцев, распластавшихся лицом в снег, давили гусеницы наступающих танков Т-34. Наступая, некоторые солдаты пели, другие молились. «Я понял, что и сам пытался вспомнить молитвы, которым меня учили ребенком, – записал офицер, – но не смог вспомнить ни одной». Достигнув Гатчины, они обнаружили, что дворец «завален дерьмом». Занявшие его немцы не утруждали себя выходом на улицу в мороз. Однако английский корреспондент Александр Верт утверждал, что красноармейцы пришли в ярость, когда узнали, что часть Гатчинского дворца была превращена в бордель для немецких офицеров.

Утром 22 января Кюхлер прилетел в Wolfsschanze получить разрешение Гитлера на отвод войск из-под Пушкина – бессмысленная просьба, поскольку отступление уже все равно было не остановить. На следующий день на Ленинград упал последний немецкий снаряд. 27 января 1944 г., спустя 880 дней, блокада была полностью снята. В Ленинграде гремели победные салюты, но торжество омрачали мысли обо всех тех, кто не дожил до этого дня. У большинства людей преобладало чувство вины перед погибшими.

Почти все фронтовики испытывали неутолимую жажду мести. В своем дневнике Василий Чуркин описывает, что, вступив в Вырицу, они «поймали четырех наших парней-подростков, одетых в немецкую форму, и расстреляли их на месте. Уж очень была велика ненависть ко всему немецкому. Но парни были не виноваты: немцы их схватили и сделали ездовыми, они в тылу что-то перевозили на лошадях. Им выдали шинели и заставили надеть».