Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

Этот день положил начало легенде о Роммеле. Его офицерам казалось, что он был повсюду: он взбирался на танки, чтобы корректировать огонь, он был среди разведчиков, он сам форсировал реку. Его энергия и отвага поддерживали боевой дух солдат в тот самый момент, когда казалось, что атака вот-вот захлебнется. В какой-то момент он даже взял на себя командование пехотным батальоном на вражеском берегу реки, когда перед его позициями появились французские танки. Возможно, это всего лишь часть легенды, но он приказал своим солдатам, у которых не было никаких противотанковых средств, стрелять по танкам сигнальными ракетами. Французские танкисты, подумав, что это бронебойные снаряды, поспешно отступили. Немцы понесли в этом бою тяжелые потери, но к вечеру Роммелю все же удалось захватить два плацдарма на другом берегу реки: один у деревни У, другой неподалеку от перекрестка дорог рядом с Динаном. Ночью немецкие саперы навели понтонные мосты через реку, и танки пошли вперед.

Гудериан, готовивший в это время свои переправы выше и ниже Седана, разругался со своим начальником, генерал-полковником фон Клейстом. Гудериан взял на себя риск и через голову командующего убедил люфтваффе поддержать свой план с помощью массированных бомбардировок, в которых были задействованы главные силы II и VIII воздушных корпусов. VIIIкорпусом командовал генерал-майор Вольфрам фон Рихтгофен, младший двоюродный брат известнейшего аса Первой мировой войны по прозвищу «Красный барон», а также бывший командир немецкого легиона «Кондор», уничтожившего испанский город Гернику. Именно «штукасы» (пикирующие бомбардировщики «юнкерс» Ю-87) Рихтгофена с ужасным воем сирены, получившей название «иерихонская труба», сломили боевой дух французских войск, оборонявших район Седана.

Непостижимо, но французская артиллерия, перед которой было сосредоточено много немецких грузовиков и солдат, представлявших собой отличную цель, получила приказ ограничить огонь ради экономии боеприпасов. Командир французской дивизии, занимавшей здесь оборону, счел, что немцам понадобится еще как минимум два дня, чтобы подтянуть свою полевую артиллерию, и только потом они смогут начать форсирование реки. Он все еще не понял, что именно «штукасы» уже стали летающей артиллерией немецких танковых клиньев. Они атаковали позиции его артиллерии с невероятной точностью. В то время как Седан был охвачен огнем в результате ожесточенного артиллерийского обстрела и массированных налетов авиации, немецкие пехотинцы под сильным огнем противника бросились форсировать реку на надувных лодках. Они понесли большие потери, но в конце концов немецкие саперы, сумев переправиться первыми, уничтожили бетонированные доты французов, используя огнеметы и мощные заряды взрывчатки.

С наступлением сумерек среди перепуганных французских резервистов пошел абсолютно дикий слух о том, что немецкие танки уже переправились на французский берег реки, и вот-вот отрежут их от основных частей французской армии. Связь между частями была прервана в результате многочасовых бомбежек, порвавших почти все провода полевых телефонов. Первой начала отступать французская артиллерия, а за ней и сам командир дивизии со своим штабом. Верх в дивизии одержал принцип sauve qui peut («спасайся, кто может»). Склады тех самых боеприпасов, которые еще вчера не давали артиллеристам в целях экономии, попали в руки немцев без боя. Пожилые резервисты, которым приклеили прозвище «крокодилы», прошедшие Первую мировую войну, вовсе не желали погибнуть, как они считали, в бессмысленном и неравном бою. Антивоенная пропаганда французских коммунистов также сыграла свою роль, но самой эффективной все же была немецкая пропаганда, утверждавшая, что это англичане втянули французов в войну. Заверения, данные Рейно в марте английскому правительству, что Франция никогда не пойдет на сепаратный мир с Германией, только усилило подозрения в отношении англичан.