Навсегда в моем сердце - Бертрис Смолл (1985)

День незаметно сменился вечером – непривычно ясным и теплым для английского лета. Птицы в развешанных по деревьям клетках оживленно насвистывали, не обращая внимания на сумерки, ведь сад был ярко освещен покачивавшимися на ветру фонариками. Для гостей приготовили немыслимое количество еды, и теперь им представилась возможность оценить по достоинству гостеприимство графа Линмута. Здесь было несколько говяжьих туш, предварительно хранившихся в каменной соли, а затем зажаренных на вертелах; сотня ножек ягнят в заправке из чеснока и розмарина; шестьдесят молочных поросят, запеченных в соусе из меда, апельсинов и черешни, с зелеными яблоками во рту. Мясо их под румяной хрустящей корочкой оставалось нежным и сочным. На серебряных блюдах красовались утки и каплуны в лимонно-имбирном соусе; нежная розовая ветчина, приправленная гвоздикой и вымоченная в мальвазии; лосось и форель на листьях кресс-салата, украшенные ломтиками лимона; креветки, сваренные в белом вине с травами. Повара зажарили на вертелах трех молодых оленей и поставили на столы несколько блюд с пирожками, начиненными нежным мясом кроликов и дичи. Гостей потчевали мелкими сочными крабами, к которым подали соус из горчицы, чеснока и уксуса, а также перепелами, куропатками и жаворонками, зажаренными до золотистой корочки и уложенными в гнезда из зеленого салата.

На столах также стояли блюда с тушеными французскими артишоками, приправленными оливковым маслом и настоянным на эстрагоне уксусом; большие вазы с горохом, глазированной медом морковью, салатом латук, редисом и луком-пореем. Пекари заготовили огромное количество хлеба, который можно было сдобрить сливочным маслом, острым английским чеддером или нежным сыром бри, доставленным из Нормандии. Гости могли полакомиться свежей вишней, персиками, грушами, яблоками и поздней клубникой. Крошечные кексы, пропитанные кларетом или хересом, соседствовали со сладким заварным кремом, посыпанным тертым мускатным орехом. Пироги с начинкой из персиков, яблок, ревеня и клубники можно было приправить взбитыми сливками. Для утоления жажды лакеи разносили белое и красное вино, кларет и эль.

Когда гости насытились, на помост вышел маэстро Марло с актерами, для того чтобы разыграть сцены, прославляющие Елизавету Тюдор. Королеву изобразили доброй, великодушной и мудрой правительницей. Ее величество явно наслаждалась столь откровенной лестью, которая, подобно чудодейственному бальзаму, успокоила ее растревоженный ум и душу. Зрители вознаградили Кита Марло и его труппу оглушительными аплодисментами.

Когда начались танцы, на черном бархате неба зажглись яркие звезды. Елизавета Тюдор обожала танцы, поэтому Робин нанял самых искусных и неутомимых музыкантов. В партнерах ее величество не испытывала недостатка, и хозяин дома стал первым и не ударил в грязь лицом. Робина Саутвуда сменил Кристофер Хаттон, лорд-канцлер королевы. Завистники поговаривали, будто своим постом сэр Кристофер был обязан мастерству танцора. Только это было весьма далеко от правды. Возможно, изначально королеву и привлекло его умение выделывать замысловатые па на паркете, но на посту лорд-канцлера он проявил себя как весьма способный и вполне компетентный служащий.

Велвет тоже не испытывала недостатка в партнерах и наслаждалась танцами так же, как и ее крестная королева: ловкая и грациозная от природы, легко и непринужденно порхала по залу, – а когда наконец выдалась свободная минутка, чтобы глотнуть свежего воздуха, незаметно выскользнула из зала и направилась к берегу, заросшему ивняком. Это был самый восхитительный праздник из всех, на которых ей доводилось бывать, а роль хозяйки дома делала ее второй по значимости дамой вечера. Для юной леди, едва начавшей выходить в свет, этот опыт оказался поистине опьяняющим. Прислонившись спиной к стволу дерева, Велвет прислушивалась к тихим звукам музыки, доносившимся из дома, и наблюдала за игравшими на поверхности Темзы лунными бликами.