Пламя - Пенелопа Дуглас (2015)

Я еще больше уверился в своем решении, когда услышал ее голос, донесшийся из спальни. Судя по односторонним репликам, Тэйт говорила по телефону. Нагнувшись, я оперся на раковину. Она могла войти в любой момент. Потом я поднял голову, а Тэйт открыла дверь и…

Я мгновенно завладел ее вниманием.

На меня нахлынули воспоминания. Каждый вздох, каждый поцелуй, каждая улыбка, каждая слеза – все в ней принадлежало мне.

Ее глаза цвета грозового неба, пленником которых я стал в десять лет; тяжело вздымавшаяся и опадавшая грудь, к которой я так часто прижимался своей; десять различных эмоций, промелькнувших на лице Тэйт, с каждой из которых я имел удовольствие быть знаком во время учебы в школе. Все это одновременно обрушилось на меня.

Я по-прежнему люблю ее.

Мой пульс участился, я чувствовал его каждой клеточкой своего тела.

Моим естественным инстинктом было желание спровоцировать ее, поэтому слова сорвались с губ без всяких раздумий. Но Тэйт поразила меня, не вступив в перепалку. Она никак не отреагировала.

Я привык к ее язвительности. Девушка отбивалась, словно тигрица, если на нее давили. А эта Тэйт оказалась совершенно другой: высокомерной, практически бесчувственной. Такая игра была мне незнакома.

Покинув комнату, я стремительно спустился по лестнице и вышел на улицу в попытке выбросить ее из головы. В конце концов, я вернулся не ради Тэйт, а ради матери, еще не рожденной сестры и друзей.

На подъездной дорожке я наконец-то заметил припаркованный GTO Мэдока, поэтому направился к гаражам, которых в особняке Карутерсов насчитывалось четыре, на две машины каждый. Я прошел к единственному открытому, остановился у входа, скрестил руки на груди и сердито посмотрел на своего лучшего друга.

– Ты даже не подумал найти меня, когда приехал домой? – бросил я с вызовом.

Мэдок поставил какую-то коробку на полку и замер на секунду, затем развернулся, перевел на меня взгляд недовольных голубых глаз и выгнул бровь.

– Да, все как всегда. – Из-за его скучающего тона во мне проснулась легкая нервозность. – Это другие люди обязаны сделать первый шаг тебе навстречу, верно?

Войдя в гараж, я продолжал пристально смотреть на него. Мэдок не просто мой друг. Он – моя семья, и это никогда не изменится, через что бы мы ни прошли. Гнев, проблемы, разногласия, даже время и расстояние не отберут у меня лучшего друга. Я не позволю этому случиться.

– Я сделал первый шаг, и второй, и третий. Сколько раз я тебе звонил, писал сообщения и имейлы… Твою мать, кто в наше время еще пользуется электронной почтой? Но я шел на контакт. – Подойдя ближе, я продолжил более спокойно: – Ты не хотел со мной разговаривать. Почему?

Скрестив руки на груди, Мэдок, одетый в белую футболку, опустил подбородок и нахмурил белокурые брови с таким видом, словно подбирал слова. Меня поразила подобная перемена. У него рот никогда не закрывался, он травил одну историю за другой и мог с пол-оборота поспорить по любому поводу, но сейчас…

Я покачал головой.

Мэдок реально лишился дара речи или явно не знал, как рассказать о чем-то.

Услышав позади шаги, я повернул голову и увидел вошедшего в гараж Джекса. Он молча остановился у входа, будто в ожидании дальнейшего развития событий.

Я опять посмотрел на Мэдока.

– Что, черт возьми, происходит?

Он бросил взгляд на моего брата, затем глянул на меня и вздохнул.

Ладно, к черту все.

– Помнишь, когда Фэллон появилась после выпускного, а потом исчезла без объяснений? – накинулся я на Мэдока. – Ты уехал в Нотр-Дам и перестал со всеми общаться. Ни звонков, ни новостей. Нам пришлось тебя искать. Ты был нашим другом, и мы не хотели тебя бросать. Но когда уехал я, ты даже не пошевелился, чтобы проявить аналогичную заботу! – Я сыпал обвинениями. – Твою мать, что с тобой такое?

Парень провел рукой по волосам и покачал головой, после чего вынул ключи из кармана и наконец-то ответил: