Особые обстоятельства - Джон Ле Карре (2013)

— Затем же, зачем ты сюда приехал, — парировал Джайлз, чуть обиженный столь непристойно быстрым переходом к делу.

— Ну и что же это за повод?

— Одна тайная операция, которую три года назад вроде бы собирались провести, но, к счастью, так никогда и не провели. Пойдет тебе такой повод? — с напускным оживлением спросил Окли.

Прежде живой, похожий на гнома, теперь он как-то поник. Когда-то ярко блестевшие глаза потускнели, а веселые морщинки, окружавшие рот, теперь сбегали вниз, придавая лицу вечно обрюзгшее выражение.

— Вы про операцию “Дикая природа”? — уточнил Тоби.

— Если тебе угодно вдаваться в ненужные подробности, то да, ты прав.

— Так операцию “Дикая природа” провели вполне успешно — если не считать того, что в ходе нее убили пару невинных людей. И вы это знаете так же хорошо, как и я.

— То, что знаю я или ты, не имеет никакого значения. Вопрос в том, знает ли об этом остальной мир и должен ли знать. И каков же ответ? Это, конечно, должно быть и ребенку понятно, но все же я тебе растолкую: нет, знать об этом никто не должен, никогда и ни за что. В таких случаях время ничуть не лечит, и не стоит бередить эту рану. Ты только представь, на сколько децибел устроят шум разгневанные граждане, если узнают, как давно британское правительство отрицало всякую свою причастность к этой операции, — довольный столь цветистой метафорой, Джайлз невесело улыбнулся и откинулся на спинку кресла, очевидно дожидаясь аплодисментов. Так и не дождавшись оваций, он отпил немножко кальвадоса и беззаботно продолжил:

— Ты подумай, Тоби, толпа американских наемников, сдобренная кучкой переодетых британских спецназовцев, и всем им платят республиканцы-евангелисты. Ну а управляет всем этим сбродом, скорее всего, сомнительного вида оборонный подрядчик в сговоре с жалкой группкой неистовствующих неоконсерваторов из помирающей Новой Лейбористской партии. А что в итоге? Изуродованные трупы ни в чем не повинной мусульманки и ее крошечной дочери. Сложно представить, какой вой поднимется в наших СМИ! Ну а что касается нашего прекрасного Гибралтара с его многонациональным населением, то после такого скандала он еще лет сто будет ныть, чтобы мы отдали его обратно Испании. Если, кстати, еще не начал ныть.

— И что?

— Не понял?

— Так чего вы от меня хотите? Что мне, по-вашему, следует сделать?

Внезапно взгляд Окли, обычно ускользающий и долго ни на чем не задерживающийся, буквально впился в Тоби:

— Не сделать, мой дорогой, а напротив — тебе ничего не следует делать! Остановись сейчас же, пока не слишком поздно.

— Для чего не слишком поздно?

— Для твоей карьеры, для чего же еще? Прекрати эту свою фарисейскую гонку непонятно за чем — она тебя прикончит. Закрой эту страницу своей биографии и начни с чистого листа. Тебе все простят, поверь мне.

— Кто это сказал?

— Я.

— А еще кто? Джей Криспин? Или еще кто-то?

— Какая разница? Осведомленный консорциум ученых мужей и дам, радеющих за судьбы родины. Такой ответ тебя устроит? Не будь ребенком, Тоби.

— Кто убил Джеба Оуэнса?

— Убил? Никто. Он сам себя убил. Бедняга. Он ведь много лет страдал от психического расстройства. Он тебе этого не говорил? Или на такую правду ты предпочтешь закрыть глаза?

— Джеба Оуэнса убили.

— Глупости. Полнейшая чушь. С чего ты это взял? — Окли решительно выдвинул вперед подбородок, но голос его звучал уже не так уверенно, как раньше.