Особые обстоятельства - Джон Ле Карре (2013)

— И чем же конкретно вы занимаетесь? — поинтересовался Криспин, все еще не выпуская руки Тоби.

— Джей, он мой личный секретарь, я же говорил. Преданный мне душой и телом, да еще и чрезмерно прилежный. Верно, Тоуб?

— Мы ведь еще совсем новенькие на этой работе, да, Тоби? — наконец разжав свою клешню, спросил Криспин, подчеркнув фамильярное “мы”.

— Три месяца, — встрял жизнерадостный министр. — Мы с ним прямо как двойняшки, появились тут в одно время. Правильно я говорю?

— А где же мы были раньше? — замурлыкал Криспин, похожий на лощеного подлого кота.

— Берлин, Мадрид, Каир, — умышленно беспечно ответил Тоби — он прекрасно помнил, что должен “произвести впечатление”, но совсем к этому не стремился. — В общем, куда посылают, там и работаю, — сказал он, думая про себя: “Чего ты так близко ко мне встал? А ну вали куда подальше, дышать нечем”.

— Тоби перевели из Египта, как раз когда там начались всякие неприятности с Мубараком. Верно, Тоби?

— Можно и так сказать.

— Часто встречались со старикашкой? — спросил Криспин, изображая искреннюю заинтересованность.

— Нет, всего пару раз. Да и то видел его издали, — ответил Тоби. В основном работал с его палачами.

— Мм, ну и как вы оцениваете его шансы? Говорят, трон под ним ой как шатается. Армии его доверять нельзя, “Братья-мусульмане” подают голос все громче. Не хотел бы я оказаться на месте бедняги Хосни, — признался Криспин.

Тоби все еще подыскивал достаточно безобидный ответ, когда ему на помощь пришла мисс Мэйзи:

— Мистер Белл, полковник Хосни Мубарак — мой личный друг. И друг всей Америки! Хосни послал нам Господь, чтобы он заключил мир с евреями, победил коммунистов и страшных террористов. Любой, кто отвернулся от него в столь тяжелую минуту, — настоящий Иуда, либерал и трус.

— Ну а что же Берлин? — спросил Криспин, кажется, даже не обративший внимания на тираду своей подруги. — Тоби ведь был в Берлине, дорогая, служил там. А мы оттуда улетели всего пару дней назад, помнишь? — он повернулся к Тоби. — А когда вас оттуда перевели?

Одеревенелым голосом Тоби назвал даты своей службы в Германии.

— Ну а чем именно вы там занимались? — не отставал Криспин. — Или это секретная информация?

— Да всем понемножку. Выполнял приказы, — ответил небрежно Тоби.

— Надеюсь, вы не один из этих? — многозначительно улыбнулся Криспин. — Впрочем, вряд ли, в противном случае вы были бы не здесь, а по другую сторону реки. — И он подмигнул единственной и неповторимой мисс Мэйзи из Хьюстона, что в Техасе.

— Вообще-то я работал в политическом отделе и занимался самыми обычными делами, — все так же бесстрастно ответил Тоби.

— Эх, ну надо же! — Криспин с радостным криком повернулся к мисс Мэйзи: — Дорогая, смотри-ка! Оказывается, юный Тоби был одним из мальчиков-зайчиков Джайлза Окли в Берлине во время подготовки к “освобождению” Ирака.

Мальчиков-зайчиков? Какая же ты сволочь.

— А я знакома с мистером Окли? — поинтересовалась мисс Мэйзи, подходя ближе и одаривая Тоби внимательным взглядом.

— Нет, дорогуша, но ты о нем наверняка слышала. Окли — тот самый храбрец, что бунтовал в министерстве иностранных дел. Сочинил петицию против войны с Саддамом и всучил ее самому министру. Тоби, а текст петиции вы для него сочиняли или Окли с дружками сами справились?

— Я совершенно точно не сочинял эту петицию, никогда не слышал о ее существовании и очень сомневаюсь, что такой инцидент вообще имел место, — выпалил Тоби совершеннейшую правду и в очередной, уже не первый раз задумался, сколько же загадок таит в себе Джайлз Окли.

— Ага, ну и хорошо, ну и прекрасно, — потеряв к нему интерес, ответил Криспин и повернулся к Квинну, оставив Тоби в одиночестве лелеять все те же подозрения, что зародились у него в министерском номере отеля в Брюсселе и получили подтверждение еще позже в Праге, у замка.

* * *