Загадочные убийства - Дженнифер Роу (1992)

— Ну ладно-ладно, извините. Мне вообще не следовало открывать рот.

Эдвина встала с кресла и обратилась к Алистеру:

— Думаю, я тоже пойду спать.

Тот кивнул и рассеянно улыбнулся.

Верити решила, что и ей пора: очевидно, на сегодня драма закончена, да и усталость навалилась внезапно. Мысль о большой мягкой кровати наверху казалась теперь еще соблазнительнее. Пожелав всем спокойной ночи, вместе с Эдвиной она вышла из комнаты. Холл они пересекли тоже вместе, и Верити, чтобы нарушить неловкое молчание, когда они начали подниматься по лестнице, сказала:

— Ну что же, до завтра и хорошего начала.

Эдвина довольно скованно улыбнулась и промолчала, а наверху лестницы остановилась и показала налево:

— Мне туда.

— Ну а мне в противоположную сторону, — отозвалась Берди. — "Джульетта", насколько я помню. Ну, увидимся утром.

Эдвина мгновение поколебалась, но все же решилась и осторожно произнесла:

— Я слышала, вы журналистка, и меня это привело в замешательство. Неприкосновенность личной жизни для меня не пустые слова. Надеюсь, это понятно?

И без тени улыбки она окинула Берди холодным взглядом с головы до ног.

— Конечно, Эдвина. — Берди попыталась придать себе непринужденный вид и посмотреть ей в глаза, не запрокидывая голову, но, похоже, из-за невысокого роста оказалась в очень невыгодном положении. — Я здесь с той же целью, что и все остальные, а кроме того, у меня нет привычки сплетничать.

Значит, вот почему эта дама ведет себя с ней так высокомерно. Что же, придется обнадежить: вреда не будет. И, если уж на то пошло, нет причины упоминать ее в исследовании. Вот почему Берди, в конце концов, согласилась на требование Марго Белл никому не рассказывать об истинной цели своего приезда сюда. Проблема в том, что теперь ей придется пройти через весь этот кошмар создания нового имиджа, чтобы подтвердить свои добрые намерения. Она понимала, что для статьи это неплохо, но ужасно боялась услышать мнение о собственной внешности. Это просто ввергало ее в панику. Уже сейчас, в этой элегантной чужой одежде, Берди чувствовала себя ужасно неуютно, как будто это и не она вовсе.

— Вообще-то мне почему-то страшно, — вдруг ни с того ни с сего призналась Берди, не успев сообразить, зачем откровенничает с совершенно незнакомой женщиной.

Эдвина серьезно посмотрела на нее, и вдруг лицо ее расплылось в искренней, очаровательной улыбке.

— Вот и мне! О боже, так страшно!

Обе засмеялись, и Берди почувствовала, что настроение улучшается: по крайней мере будет с кем поговорить.

Послышались шаги и голоса: Алистер, Хелен и Джози шли через холл к лестнице. Затем из задней части дома появились Белинда и Уильям и присоединились к остальным. Берди и Эдвина, не сговариваясь, молча кивнули друг другу — "спокойной ночи" — и разошлись каждая в свою сторону. Сегодня вечером ни одной ни другой больше не хотелось участвовать ни в каких драмах.

Наконец Берди оказалась в надежном убежище "Джульетты". В коридоре слышались негромкие голоса: обитатели отеля желали друг другу доброй ночи, — хлопали двери, а затем все окутала теплая тишина, которую нарушал лишь ровный шум дождя за окном. И тут Берди вдруг почувствовала такое беспокойство, что не могла заставить себя снять чужую одежду и надеть шелковую пижаму кремового цвета, разложенную на кровати. Даже сама кровать перестала выглядеть манящей. Всепоглощающая усталость куда-то подевалась. Читать было нечего, кроме глянцевых журналов мод, предоставленных заведением, вероятно, для того, чтобы вдохновлять гостей. Писать тоже не на чем: что на толстых гладких светло-розовых листах, что лежали у кровати? Зато подумать было о чем, да и времени всего половина одиннадцатого — с ее точки зрения, раннего для сна.