Содом и Гоморра. Города окрестности Сей - Кормак Маккарти (2013)

Орен наклонился, затушил в пепельнице сигарету.

— Намек понял, — сказал он.

Джон-Грейди сидел, глядя, как к абажуру лампочки над столом поднимается дым.

— Ну, может быть, насчет такой кобылы, которая прежде не видывала человека, это я погорячился. Видеть людей им надо непременно. Вернее, надо, чтобы они видели себя среди людей. И пусть она не отличает людей от деревьев, пока за нее не возьмется тренер.

Было еще светло, на улицы с неба лился серый свет опять пополам с дождем, торговцы сгрудились под арками и в подъездах, без выражения на лице поглядывали на дождь. Потопав сапогами, он стряхнул с них воду и вошел; подойдя к стойке бара, снял шляпу и положил ее на табурет. Других посетителей не было. Развалившиеся на диване две проститутки окинули его не слишком заинтересованными взглядами. Бармен налил виски.

Он описал бармену девушку, но тот лишь пожал плечами и покачал головой.

— Era muy joven[26].

Тот снова пожал плечами. Протер стойку, выпрямился, вынул из кармана рубашки сигарету и прикурил. Джон-Грейди жестом заказал еще виски и положил на прилавок несколько монет. Взяв шляпу и стакан, пошел к дивану, стал расспрашивать проституток, но те лишь тянули его за рукав и просили угостить их выпивкой. Он вглядывался в их лица. Кто они — там, за слоем штукатурки из пудры, румян и черного грима, которым у них подведены их темные индейские глаза. На вид они были невеселы и отчужденны. Как сумасшедшие, одетые на выход. Он посмотрел на неонового оленя, висящего на стене позади них, потом на яркие, безвкусные плюшевые гобелены, разукрашенные галунами и фольгой. Слышно было, как стучит по крыше дождь и тонкой струйкой течет с потолка вода, капая в лужу, образовавшуюся на кроваво-красном ковре. Он допил виски, поставил стакан на низенький столик и надел шляпу. Кивком попрощавшись с проститутками, коснулся поля шляпы и пошел к выходу.

— Joven[27], — сказала самая старшая.

— Sí[28].

Она украдкой оглянулась, нет ли нежелательных ушей, но в баре никого не было.

— Ya no está[29], — сказала она.

Он спросил, куда она перебралась, но этого они не знали. Он спросил, вернется ли она, они сказали, что вряд ли.

Он вновь тронул шляпу.

— Gracias[30], — сказал он.

– Ándale[31], — отмахнулись проститутки.

На углу его окликнул здоровяк-таксист в синем лоснящемся диагоналевом костюме. Он стоял у машины под зонтом — старинным, какие в этой стране редко когда увидишь. Один из треугольных лоскутов между спицами зачем-то заменили куском синего целлофана, под которым лицо таксиста тоже сделалось синим. Он спросил Джона-Грейди, не хочет ли он съездить к девочкам, тот сказал да.

Они поехали по залитым водой, покрытым невидимыми рытвинами улицам. Водитель бы слегка пьян и очень вольно отзывался о прохожих, которые переходили перед ними улицу или стояли в подъездах. Главным объектом его критики были их черты характера, которые он определял прямо по внешнему виду. Ругал он и перебегающих дорогу собак. Попутно сообщая, о чем они при этом думают, куда бегут и зачем.

Потом они сидели в баре публичного дома на окраине города; тут таксист обращал внимание подопечного на достоинства разных проституток, находившихся в зале. Сказал, между прочим, что мужчины, вышедшие вечером поразвлечься, зачастую клюют на первую же наживку, но благоразумный человек должен быть более разборчив. Прежде всего он должен понимать, что внешность обманчива. А вообще-то, с проститутками надо быть посмелее, сказал он. А еще сказал, что в здоровом обществе покупатель должен пользоваться не стесненным правом выбора. С этими словами он повернулся к подопечному парню, обратив на него мечтательный взгляд.

– ¿Do acuerdo?[32] — спросил он.

— Claro que sí[33], — сказал Джон-Грейди.