Содом и Гоморра. Города окрестности Сей - Кормак Маккарти (2013)

— Мне «Старого дедушку» и воду отдельно. А ей что захочет.

Официант кивнул и устремился прочь. Джон-Грейди обратил взгляд на девушку. Та наклонилась и снова оправила юбку.

— Lo siento, — сказала она. — Pero no hablo inglés[41].

— Está bien. Podemos hablar español[42].

— Oh, — сказала она. — Qué bueno[43].

– ¿Qué es su nombre?[44]

— Magdalena. ¿Y usted?[45]

Он не ответил.

— Магдалена, — повторил он.

Она опустила взгляд. Как будто бы звук собственного имени ее расстроил.

– ¿Es su nombre de pila?[46] — спросил он.

— Sí. Por supuesto[47].

— No es su nombre… su nombre professional[48].

Она прикрыла ладонью рот.

— Oh, — сказала она. — No. Es mi nombre proprio[49].

Он не сводил с нее глаз. Сказал ей, что уже встречался с ней в «Ла-Венаде», но она лишь кивнула и не выразила удивления. Подошел официант с напитками, он расплатился и дал официанту доллар чаевых. Свой напиток она так и не пригубила — ни сразу, ни потом. Говорила так тихо, что ему приходилось к ней наклоняться, чтобы разбирать слова. Она сказала, что на них смотрят другие женщины, но это ничего. Это они просто потому, что она здесь новенькая. Он кивнул.

— No importa[50], — сказал он.

Она спросила, почему он не заговорил с ней в «Ла-Венаде». Он сказал, это потому, что он был там с друзьями. Она спросила, может быть, у него в «Ла-Венаде» уже есть подружка, но он сказал, что нет.

– ¿No me recuerda?[51] — спросил он.

Она покачала головой. Подняла взгляд. Они посидели молча.

– ¿Cuántos años tiene?[52]

— Bastantes[53].

Он сказал, не хочешь говорить — не надо; она не ответила. Печально улыбнулась. Тронула его за рукав.

— Fue mentira, — сказала она. — Lo que decía[54].

– ¿Cómo?[55]

Она сказала, что соврала насчет того, что не помнит его. Мол, он стоял там у стойки бара и она подумала, что он сейчас подойдет, заговорит с ней, но он так и не подошел, а когда она опять туда посмотрела, его уже не было.

– ¿Verdad?[56]

— Sí.

Он ответил в том смысле, что на самом-то деле она не соврала. В тот раз ей, дескать, впору было только головой мотать, но она помотала головой в этот раз и сказала, что это совершеннейшая неправда. Она спросила его, почему он пришел в «Белое озеро» один. Он помолчал, глядя на их нетронутые напитки на столике, подумал над ее вопросом, подумал о лжи и правде, повернулся и посмотрел на нее.

— Porque la andaba buscando, — сказал он. — Ya tengo tiempo buscándola[57].

Она промолчала.

– ¿Y cómo es que me recuerda?[58]

Чуть отвернувшись, она шепнула еле слышно:

— También yo[59].

– ¿Mande?[60]

Она повернулась к нему, заглянула в глаза и повторила:

— También yo.

В номере она повернулась и закрыла за ними дверь. Он потом не мог даже припомнить, как они туда попали. Запомнилась ее ладонь, как он держал ее в своей, маленькую и холодную, — очень странное ощущение. И свет, разложенный на разные цвета призмами люстры, — как он рекой лился на ее обнаженные плечи, когда они выходили из залы. Он шел, чуть не спотыкаясь, как дитя.

Она подошла к кровати, зажгла две свечи, потом погасила лампу. Уронив руки вдоль тела, он стоял посреди комнаты. Закинув обе руки себе за шею, она расстегнула застежку платья, потом одной рукой из-за спины потянула вниз молнию. Он начал расстегивать рубашку. Комнатка была маленькая, почти всю ее занимала кровать. Огромная, с четырьмя столбами по углам, с балдахином и занавесками из прозрачной, винного цвета органзы, сквозь которую свечи лили на подушки винный свет.

В дверь негромко постучали.

— Tenemos que pagar[61], — сказала она.

Он вынул из кармана сложенные банкноты.

— Para la noche[62], — сказал он.

— Es muy caro[63].

– ¿Cuánto?[64]